Опять же, приходится напомнить, что определения Верховного суда формируют дальнейшую правоприменительную практику, и в данном случае коллегия судей при вынесении определения вышла за рамки частного единичного случая. Посмотрел навскидку, нашлось ли отражение этого на интернет страницах Миграции, и сразу же загуглилась соответствующая ссылка именно на вышеупомянутое определение Верховного суда
https://www.migracija.lt/index.php?2119113228, что в данной ситуации выглядит вполне логичным и закономерным. Читаем концовку послания от Миграции, и мысленно отбрасываем ненужные вопросы )
По поводу возможной ошибки заявителя. Позволю усомниться в том, что какая-либо ошибка была, или даже теоретически могла иметь место. На помощь нам снова приходит всё то же определение Верховного суда, чётко и недвусмысленно указывающее, что
pagal Vilniaus miesto ir jo srities tvarkymo įvedamąjį įstatymą tam, kad asmenys, gyvenę Vilniaus mieste ir jo srityje, kuri nuo 1920 m. faktiškai buvo valdoma Lenkijos, ir šių asmenų vaikai būtų pripažįstami Lietuvos piliečiais, turėjo būti nustatytos abi įvedamajame įstatyme nurodytos sąlygos: pirma, šie asmenys 1920 m. liepos 12 d. Lietuvos taikos sutarties su Sovietų Rusija ratifikacijos dokumentais pasikeitimo dieną turėjo būti laikomi Lietuvos piliečiais, antra, šie asmenys turėjo turėti gyvenamąją vietą toje Vilniaus krašto teritorijoje, kuri buvo nustatyta Lietuvos ir Sovietų Sąjungos 1939 m. spalio 10 d. sutartimi bei 1939 m. spalio 27 d. papildomu protokolu. Tai reiškia, kad tik abi pirmiau nurodytas sąlygas atitinkantys asmenys ir jų vaikai iki 1940 m. birželio 15 d. buvo laikomi Lietuvos piliečiais.. Оставила ли нам коллегия судей простор для какой-либо иной трактовки, отличной от буквы закона? Вполне очевидно, что нет. Недостаточно было обладать гражданством только лишь в 1918 г., необходимо было также при наличии первого условия проживать на территориях, фактически отошедших к Литве к 1940 году. И опять цитата, куда уж без них -
Atsižvelgiant į tai darytina išvada, kad pareiškėjos T. Š. tėvai neatitiko antrosios Vilniaus miesto ir jo srities tvarkymo įvedamajame įstatyme įtvirtintos sąlygos – t. y. 1939 m. spalio 27 d. jų gyvenamoji vieta nepateko į tą Vilniaus krašto teritoriją, kuri buvo nustatyta Lietuvos ir Sovietų Sąjungos 1939 m. spalio 10 d. sutartimi bei 1939 m. spalio 27 d. papildomu protokolu. Iš to išplaukia, kad tiek pareiškėjos tėvai, tiek ir pati pareiškėja pagal pirmiau nurodytą specialųjį įstatymą nebuvo laikomi Lietuvos piliečiais. Tai sudaro pagrindą konstatuoti, kad nagrinėjamoje byloje apeliacinės instancijos teismas pagrįstai sprendė, jog pareiškėja iki 1940 m. birželio 15 d. neturėjo Lietuvos pilietybės.Так что вариант с родителями тоже не сыграл бы никакой позитивной роли в плане получения гражданства по родителям, даже если бы они и были гражданами в 1918 г.
По поводу приведённых пунктов оснований признания гражданами в 1918-20 гг.. Да, трактовка закона о гражданстве того периода предполагала наличие подобных оснований. Однако, вернувшись к вышесказанному, опять же повторюсь, положения этого закона нельзя рассматривать отдельно от законодательной базы 1939-40 гг., на что Верховный суд и обратил внимание, подтвердив решение Вильнюсского окружного суда об отмене решения Вильнюсского апилинкового суда. Не исключаю, что подобных решений судов первой инстанции существует не одно, и не два. По сути, эти решения неправомерны и подлежат отмене. Оторвавшись от обсуждаемой темы, знаю людей, которые пользуясь неразберихой в миграционной политике, в 1991-93 гг. получили и российское, и литовское гражданства, причём вполне официально, без каких-либо подлогов, как бы не имея на это оснований, просто "попали в струю". В то же время, знаю людей, у которых Литва отобрала гражданство через 25 лет как полученное незаконным образом. Вернее, предложила на выбор оставить одно их двух )
С удовольствием подискутирую с достойным собеседником, однако в любом случае, придётся признать тот факт, что если даже и была прореха в литовском законодательстве, позволявшая двояко трактовать изложенные заявителем обстоятельства, то с 2018 г. этот вопрос снят с повестки дня в силу изменения правоприменительной практики.
