Белая и масаи. Танзания, январь - март 2014 г.

[Тамарита]

К вечеру вернулись стада животных. Коровы мычали уже издалека, ишаки кричали, козы блеяли.



- уж не знаю, сколько коров, телят и коз было у Монти, но много.

Козлята, выстроившись по тропе, на все голоса отвечали в ожидании молока. Ведь совсем маленьких в лес не гоняют. Огромные собаки побежали встречать стадо, масаи оживились, посвистывая, и вышли навстречу. Всё это было похоже на ритуал. Каждый знал свои обязанности. Эста и Мириям ждали у загона, приготовив калАбосы для дойки.





- коровы, хоть и не жирные, но чистые и любимые.)))

Это такие сухие полые тыквы с крышками в виде длинных узких сосудов. Имеют кожаный ремешок расшитый бисером. Ремешок наматывают на руку, что бы во время дойки корова не выбила сосуд. Чистят калАбосы каждый вечер при помощи размочаленной на конце палки.
Жёны главы общины, садились каждый вечер у костра и занимались этим каждодневным делом, дружно напевая дуэтом. После помывки тыквенные сосуды обжигались изнутри горящими палками из очага.



Поэтому молоко всегда, приятно пахло костром. Молоко в сосудах надёжно сохранялось.

Занимателен сам процесс дойки. Доение происходит выборочно. При этом Мамелок, сестра Монти, держит коров за рога и поёт. Пока девчата наполняют молоком калАбосы, коровы слушают музыку. И так всегда! Коровы у масаи не молочные, но люди знают о существовании других пород, даже знают, где купить. Только транспортировка отдельным транспортом слишком дорога, а поэтому не очень то к этому стремятся.
***
С приходом стада вернулись и пастухи.



В основном подростки и дети. Поэтому ближе к ужину семья прибавилась.





Очаг с тлеющими углями находился под навесом и никогда не гас.



Три больших камня лежали тут всегда. Навес с земляной крышей опирался на стены из палок. В жару под ним было даже прохладно.



В большой кастрюле варили угали, ворочая её длинной деревянной палкой.





Угали, это варёная маисовая мука, очень сильно напоминающая крутое тесто. Попробовала я её в первый же день, так даже проглотить не смогла. Было ясно, что никогда и не при каких обстоятельствах не смогу это съесть. Угали была совершенно не съедобна. Варёная мука была жесткой, но люди отрывали её небольшими кусочками, скатывали в шарики и забрасывали в рот. Так кушают угали, вилка тут не пригодится, да и откусить кусочек, как от хлеба, не получится, поэтому только шарики. Запивают всё это дело молоком.

Брат Эсты Толег появился вовремя, и уже в темноте, позвал меня за собой.



Женщины и дети остались у очага ждать мужчин. Эста меня подбодрила, отправляя с братом. Освещая путь фонарём, который имеет тут каждый, мы пошли в лес. Там горел костёр и было много мужчин.









Вокруг костра на деревянных штырях жарилось мясо. В тот вечер зарезали козу. Помыла руки речной водой. Перед едой все совершали омовение и после еды тоже, ведь все тут кушают руками. Толег и Монти при помощи мачете настрогали мясо для меня от задней козьей ноги прямо горкой на листья и заставили всё съесть. Кто-то принёс маленькую горстку соли в целлофане, припасённую для особого случая. Ведь масаи соль не употребляют в пищу по "старой привычке" и не покупают её, хотя говорят, что с солью мясо вкуснее.





Было не вероятно вкусно, это был вкус настоящего мяса, о котором я вспомнила, оказавшись рядом с масаи. Мясо на удивление оказалось мягким и сочным. Внутренности, голову и часть туши Монти завернул в шкуру и отнёс женщинам. Так уж тут принято, кому вершки, кому корешки, да и кушают мясо мужчины отдельно от женщин.



То, что осталось от козы, сложили в мешок и привязали высоко на дерево до следующего дня. Сами мужчины ели мясо, запивая супом из больших кружек, секрет приготовления которого открылся позже. Я уже знала, что с голода здесь не умру.

Фото к сообщению:

[Тамарита]

После ужина в лесу, мне предстояла помывка и сон. Эста сразу поняла, чего от неё хочу, и принесла в мой дом ведро с тёплой водой. Но пришлось немного подождать, когда вода согреется. Женщины видимо не предполагали, что я буду сегодня мыться. Но о том, что я буду мыться ежедневно, даже не догадывались. А я не могла себе представить, что своим ежедневным купанием создам проблему женщинам масаи. Сами они купались раз в неделю перед походом в церковь. Омовение происходило прямо в доме, вернее в его предбаннике, вроде прихожей. Внизу в стене была дыра, куда стекала вода. Позже эту дыру Эста замазала глиной, что б ничего не заползло. Фонарь надо было класть рядом, мыло и шампунь на маленький стул. Всё это я могла принять, но мне очень не понравилось, что в моём доме разместились куры прямо под топчаном, а маленькие козлята были привязаны к столбу по центру дома. Я сказала об этом Эсте, а она пояснила, что на улице маленьких животных и кур оставлять нельзя. Поэтому моими соседями по «квартире» были козлятки с цыплятками.





- собаки тоже всякий раз порывались ночевать вместе со мной, потихоньку пристроившись внутри тёмного помещения, но всякий раз я их обнаруживала и выставляла на улицу.

Спать на шкуре было очень жёстко, я кружилась на своей постели волчком. Потом сверху посыпалась земля. Укрылась с головой, меня засыпало. Во всём доме происходило движение, козлята фыркали, нещадно поглощая мою мятную постель. Они «хрумкали» нежные веточки до утра, куры кудахтали, цыплята пищали, крысы, как канатоходцы ходили по жёрдочкам под крышей. Казалось, что вокруг меня всё шевелится.



- хамелеон

Благо, пока ничто не кусало.
Петух закричал подо мной в четыре утра, и я стрелой выскочила из дома. Ещё было совсем темно, но начало дня чувствовалось по голосам птиц в лесу, по огонькам фонарей, с которыми люди выходили из домов, да и по утреннему мычанию коров в загонах и блеянию коз в ожидании дойки.







- такие цветы росли повсюду, вокруг нашей общины.

Петух каждую ночь делал по 10 «кукареков» и только в 4 ч. Никаких 1-ых и 2-ых петухов не было. И на том спасибо. В ту ночь не сомкнула глаз.
Масаи и их дети тоже вставали в четыре, но стада выгоняли поздно, когда роса высохнет.



- Мириям собралась на поле.

Эста увидев меня с утра бодрствующую, удивилась. Я рассказала, что меня напрочь засЫпало землёй, и я не могу спать с крысами и животными в одном доме. На это она ответила, что построит мне сегодня кровать в другой части дома. Крыс бояться не надо, это друзья человека. Каким образом они нам друзья, так и не поняла. А к животным, сказала, привыкну. Странно, но ей всегда удавалось меня убеждать, я ей полностью доверяла.

Дети, подростки, молодые женщины, увидев меня ранним утром, подходили со склонённой головой. Решила, что они приносят мне свои соболезнования по поводу проведённой ночи. Но то, что для меня было ужасом, для них считалось каждодневным бытом. А головы они склоняли в знак приветствия. Я должна была совершить ответный жест, дотронуться до бритой головы. Такое «здравствуйте» с утра предназначалось для родственников и знакомых, которые старше по возрасту. Каждое утро принимала поклоны не только я, но и все взрослые члены общины. Таким был ритуал уважения.

В первое моё раннее утро Эста вручила большой термос с горячим молочным чаем и с того момента она добросовестно делала это каждый день. В процессе дня предлагалось обычное молоко или простокваша из калАбоса. Оно пахло костром. КалАбосы обжигались горящей палкой из костра. Молоко впитывало в себя запахи, что придавало ему пикантный привкус.

У масаи особое отношение к лесным чаям. Пила их каждый день. Использовали для них корни деревьев, кору, листья, траву, цветы. Всегда заваривались разные компоненты, но чай постоянно оставался горьким. Добавляла в него сахар и пила в неограниченных количествах. Эста просвещала меня на этот счёт, какой корень от чего лечит, и какое должно быть сочетание компонентов. Мне было без разницы, все их я считала полезными. Только одно «но» было в чайном питие, их нельзя ни в коем случае употреблять совместно с таблетками. Это условие обязательное и очень важное. Кастрюля для общего пользования всегда стояла у очага. Но не только лечебными свойствами обладали чаи, они же были и антисептиками, а ещё уничтожали всех паразитов в организме человека. Поэтому считаю, что в моей общине даже дети были здоровы.



- гнёзда ткачиков.

[Тамарита]

Днём, после первой бессонной ночи, попросила Эсту отвести меня в магазин в ближайшую мусульманскую деревню, что бы показать, что я должна купить для дома. Да и две батарейки от фотокамер надо было зарядить. Дороги не было, лишь лесная тропа.



Лес густой и колючий с разбросанными повсюду огромными валунами.



- валун в лесу, где точат мачете.

Моя попутчица что-то рассказывала про деревья, я только согласно кивала головой. В свою очередь смогла разъяснить ей значение нескольких английских слов. Она хорошо их запоминала и произносила. Ну, просто Пятница у Робинзона!

Остановились у дерева, ископанного вокруг. Оказалось мужским деревом.



Молодые парни тайком от женщин копают его корни, чистят и варят. Так же по-тихому и пьют, приглашая на чаепитие своих близких друзей. Корень повышает потенцию, и женщины об этом знают, но соблюдают правила хорошего тона, закрывая глаза на мужские пристрастия. Несколько раз видела, как Эста в отдельной кастрюле варила корни для Монти, которые тот приносил из леса. Но есть корни для обратного предназначения, для угнетения потенции. Их берут мужчины с собой, когда едут в город на работу. Масаи очень разборчивы в связях, сексуальные контакты на стороне всячески избегают. Да и вообще много разных кореньев и коры берут с собой в город. Ведь без лесного чая они не могут жить. Я не говорю о тех масаи, которые годами работают с туристами, правил у них уже нет.

До деревни мы с Эстой дошли и произвели фурор. Тут жили мусульмане, они высыпали на улицу. Но только лишь я бралась за фотоаппарат, как начинался "мятеж", пришлось забыть о фото, только трактор и сфотографировала невесть откуда взявшийся. Ведь подъезда к деревне нет!



Дети толпой шли за нами с глазами полными удивления. Наверное, для них я была, как чудо-юдо для наших детей. Все взрослые знали мою попутчицу и приветствовали, задавая вопросы на суахили. Тут я кое-что понимала! Мусульмане в лесах ладят с масаи и даже им завидуют. Считают, что масаи более зажиточны и не считают зазорным на них работать, получая за это деньги. Я и сама уже видела, что масаи не голодают в отличие от мусульман. Деревенскую жизнь мусульман хорошо себе представляла.

В торговой лавке, маленькой и полупустой, купила сахар, заварку в пакетиках, соль, мыло и конфеты. Со временем, попривыкнув к местным порядкам, покупала ещё и манго с бананами для детей общины, лепёшки чапати, пончики [мат удален]зи (ну вот, удалили название пончиков!), кока-колу и фанту.



Хозяйка местной лавки по утрам готовила на продажу обычный танзанийский чай со специями и жарила пончики. Время от времени я приходила к ней на завтрак, что бы разнообразить свой рацион. Мы тоже подружились, она делала мне скидки при покупке и угощала чаем. Было смешно, ведь цены совершенно копеечные, но она упорно настаивала на своём. Например, чай стоил 4 руб., как и пончик с лепёшкой, манго по рублю за пару штук, два банана на рубль. Деньги указываю российские, что бы представление имелось. Мыло продавалось длинным 50-тисантиметровым куском и его надо было ломать. Стоил весь кусок 20 руб. За сахар платила 40 руб\кг, напитки 40 -50 руб. пол литровая пластмассовая бутылка. Конфеты за килограмм, обычные мятные карамельки (других и не было), 140 руб. Вот такие цены в лесу.

После покупки продуктов мы с Эстой зашли в попутную мазанку, где была установлена большая аккумуляторная батарея. От неё заряжались деревенские телефоны, если у кого-то имелись. С моими зарядными устройствами пришлось повозиться. Что-то там не клеилось у местного учителя физики и английского языка. В конечном итоге оставила батарейки на зарядку до завтрашнего утра. Владелец батареи работал в местной сельской школе и имел свой маленький бизнес. Каждый заряженный телефон приносил ему заработок в 10 руб. Мне озвучил общую цену в 60 руб. за два подключения. С этого дня у меня в деревне появился личный переводчик, который с радостью демонстрировал свои способности. С его помощью узнала много нужных для общения фраз.

Дело в том, что масаи первое время меня одну никуда не отпускали, всегда давали сопровождающего. Ведь деревня с магазином находилась за 2 км. от моего дома. Но с появлением новых знакомых, стали отпускать одну. Поэтому знакомство с переводчиком было как нельзя кстати. Он всегда встречал меня в деревне. К слову сказать, масаи не учатся в школе, ведь с детства уже занимаются стадом. Поэтому даже взрослые не могут писать и читать.

[Тамарита]

***
Возвращаясь с Эстой из деревни, предложила сделать ей макияж. Накрасила губы, напудрила лицо, побрызгала духами. Благо всё имела с собой. После этого дала своё зеркальце. В первый раз в жизни она увидела своё лицо так близко. Предполагаю, что отражение видела в воде, но в зеркале – нет. Она была потрясена, долго себя рассматривала и трогала, точь-в-точь, как мой знакомый папуас Август с Новой Гвинеи. Зеркало я ей подарила. К тому же оно было с подсветкой и смотреть на себя могла и ночью. Всю дорогу, останавливаясь, рассматривала своё отражение.

Когда вернулись в общину, то все женщины были поражены макияжем и красотой Эсты. Любопытству не было предела, рассматривали её и смеялись. Муж был крайне доволен переменами в лице любимой жены. Дети выражали свои эмоции, прыгая и кувыркаясь по земле, хватали козлят за хвосты, играя с ними, целовали и обнимали собак. Собаки, чувствовали людское ликование, прыгали, гонялись за детьми. Реакция оказалась неожиданной. С этого дня иногда баловала Эсту макияжем. А девчата вознаграждали меня примеркой своих украшений.





Отношения с каждым днём становились всё теплее. Люди племени привыкали меня не бояться. Да и фотографировать хотелось каждому. Пусть эти фото не мастера, но каждое из них прекрасно, оно отражает мою жизнь в племени масаи. Ведь сафари, Килиманджаро, Занзибар на тот момент были уже позади и хотелось чего-то рьяного, необузданного, не предсказуемого. Каждый день я получала желаемое и понимала, что безмерно счастлива в этом своём далеке.

После той злосчастной ночи, Эста соорудила мне постель в другой части дома. Работала целый день при фонаре, ведь в обязанности женщины входит не только сооружение топчана, но и постройка всего дома. Мужчины в строительстве участие не принимают, даже засыпают крышу землёй тоже женщины, не получая помощи от мужчин. Не однократно видела, как женщины, одна, стоя на крыше, а другая подавая ей землю в мешках, укладывали кров дома дёрном, и совсем не плохо, если в последствии там произрастала растительность, прижившись к новым условиям.

Животные так и продолжали жить вместе со мной. Козлята по ночам бодались, устраивая шум, крысы шуршали потихоньку, и я их стала воспринимать, как друзей. Странное дело, сама удивлялась. Петух каждое утро голосисто кукарекал подо мной. Я привыкала не обращать внимание на происходящее вокруг меня по ночам. Даже стала высыпаться, но под подушкой, которую смастерила из куртки, всегда имела фонарик. Было пару раз, когда козлёнок, высвободившись из петли, запрыгивал на меня, а днём куры пытались нести яйца на моей куртке. Иногда им это удавалось, если меня не было дома.

Масаи яйца не едят, а продают мусульманам из деревни, но с моим появлением яйца стали варить для меня. Куриное мясо употребляют с удовольствием.

Пока я жила с этими людьми, дарила им всякие личные вещицы. Запасные духи для походов в церковь. Свой браслет из стекляшек, в придачу к тем, что уже имели. Солнечные очки и футляр от них, который использовали для хранения своего бисера. Мои розовые лёгкие сандалии, носили все по очереди. Мужчинам отдала пару футболок, что б в непогоду одеть под накидку. А вообще, мой гардероб никого не привлекал. Вещи для масаи были совершенно не пригодны.

Пожитки свои я хранила на топчане, благо был широк и предназначался не только для того, что бы спать, но и для складывания нужных вещей. Чемодан не закрывала и не прятала, некуда было прятать, но ни разу ничего не пропало. Даже дети не проявляли интереса к моим вещам. Это при всём притом, что в мой дом заходили все и дверь не запиралась. Ведь в мазанке хранилось молоко в калАбосах, кастрюли, вёдра и канистры для воды. А ночью я просто приставляла булыжник ко внутренней стороне двери, что бы не распахивалась настежь. Когда уходила, то дом оставляла не запертым. Деньги всегда носила с собой, поменяв в Дар-эс-Саламе сразу большую сумму. Ни о каких ограблениях не могло быть и речи.

[Тамарита]

***
Известие о том, что в семье Монти живёт белая женщина, облетело всю округу. Каждый день из-за гор и со всех окрестных склонов приходили масаи, что б подивиться на «чудо».







- с моим зонтом.

С раннего утра они усаживались у стены моего дома и ждали, когда появлюсь. Конечно, я появлялась рано или поздно, взлохмаченная, с бутылкой минералки и зубной щёткой в руках. Ведь утренний моцион требовал выхода из жилища. Едва поздоровавшись, уходила в лес. Возвращалась я причёсанная и с макияжем, позволяя себя рассмотреть. Ну вот, теперь не я бегала за ними со своим фотоаппаратом, а масаи ходили за мной!

Удовлетворив своё любопытство, масаи возвращались восвояси. А к вечеру приходили другие, и так было каждый день. Интерес у них не ослабевал до самого моего отъезда. Часто появлялись одни и те же лица, старики и молодёжь, женщины и мужчины. Я угощала гостей конфетами и манго. Многие звали к себе, посмотреть на их семью.







Через день – два, коз резали в разных общинах и приходили за мной, что бы пригласить на ужин. Потом отводили обратно. Иногда со мной ходил кто - нибудь из наших. Дома масаи разбросаны по горам для удобства выпаса скота, поэтому часто приходилось идти очень долго, на соседний склон, или за соседнюю гору, но для людей леса это не было расстоянием, да и я всегда любила ходить пешком. Знала, что масаи пьют кровь животных, но всякий раз приходила к уже готовому ужину, и никак мне не удавалось увидеть этот «фокус». А всё оказалось просто. Женщины при этом ритуале не присутствуют, их на него просто не приглашают. Тогда я напросилась сама. Когда наши мужчины резали очередного козла, то позвали и меня. Уже было темно и видео не получилось, зато получилось много фото.











Разделывали козла легко и умело, прямо на листве от деревьев. Развернули рёбра, вытащили внутренности, образовался карман с набежавшей туда кровью. Каждый черпал ладонью и пил. При этом все лица блестели от крови в свете горевшего рядом костра. Когда выпили всё, Монти оторвал сердце от внутренностей и печень. Прямо на весу при помощи мачете отрезал ещё тёплые куски, а остальные участники пиршества их ловили и тут же съедали. После чего все так же быстро утёрлись листвой и продолжили обрабатывать тушу. Кровь ещё разбавляют молоком, да и в обычную воду из реки тоже льют молоко, а затем пьют.

Коров режут только по большой необходимости, по важному случаю, а кровь из артерии на шее животного пьют в трудное, сухое время, или же во время падежа скота, когда не могут себе позволить резать животных, что бы кушать мясо. Но эта беда чаще всего касается масаи, живущих в саванне, когда высыхает всё вокруг до желтизны и стада гонят на другое пастбище. Лесные масаи практически не голодают.

Во время убиения животного и дальнейшего пиршества присутствуют также и подростки с детьми и так же, как взрослые пьют тёплую кровь и едят сырую печень, но им не так много перепадало этого лакомства.



Женщины и девочки на трапезе отсутствовали. Собаки пристраивались вокруг в ожидании подачки.

Рацион масаи ограничен: мясо, молоко или молочный чай, угали и лесные чаи. Причём без соли. Это всё. И не потому, что они себе запрещают, или соблюдают какие-то правила, нет, просто они ничего другого не хотят. Рацион свой менять не собираются. Считают, что у них есть всё, что им нужно. Могут включать в своё меню фрукты. Дети питаются так же, только пьют козье молоко вместо коровьего. Их рацион я пополняла фруктами, конфетами, кока – колой и разными модификациями булочных изделий. Дети не так категорично относились к не знакомой пище, как взрослые.

Вместе с моим появлением как-то не заметно появился и мусор цивилизации. Конфетные фантики были разбросаны повсюду, пластмассовые бутылки из - под напитков валялись в кустах, целлофановые пакеты и упаковки от влажных салфеток и мыла, тюбик от пасты и баночка от крема. И не потому, что я всё это разбрасывала, а потому, что дети из любопытства растаскивали весь мой мусор. Я складывала его где-нибудь под кустом, без надежды на вывоз, а дети его всегда находили. Ведь после масаи мусора не оставалось, кроме костей, да и те собаки сгрызали почти полностью, спрятавшись в лесу.

Мне было не приятно, что засоряю чистую естественную среду и придумала мусор прятать в брошенные термитники, которые глубокими дырами уходили внутрь земли.



А термитники, это вообще интересная штука. Термиты его строят, стараются до определённого периода, пока не наступит момент, думаю, размножения. В этот период они покидают свои «пирамиды» и взлетают на, вдруг появившихся, крыльях. Целые тучи поднимаются в воздух. Знатное лакомство для птиц. И если какая – либо пара выживет, найдя друг друга среди миллионов взлетевших термитов, то спарившись прямо в воздухе, падает на землю. Их счастье, если упадут в удобную расщелину, с того момента начнётся новый цикл развития и новое строительство термитника всеми появившимися на свет поколениями.

Масаи совершенно не употребляет рыбу и морепродукты. Мне кажется, что это неприятие на генном уровне. Я много раз наблюдала, как они реагировали на рыбный запах. Это не просто каприз, это непереносимость продукта.

Трижды я готовила на углях плов, девчата за мной наблюдали, но по окончании приготовления, попробовать согласились только двое, это мама Эсты и старый слепой отец всего семейства. Все остальные сородичи категорически отказались. Так - то вот. А я думала, сейчас все налетят и станут нахваливать мой плов, ведь хочется, наверное, разнообразия. Да и приготовила с расчётом на всех. А оказалось, что совсем не хочется.

Фото к этой части:



















- стрижка

[Scarlet-Cet]

Бедная коза...мне всегда так животных жалко. Тамар, люблю читать форум за обедом, хорошо, что в этот раз прочла раньше...Как они кровь пьют это конечно не для слабонервных. А с другой стороны посмотрели бы, что белые люди в своих городах пьют и что потом делают, они бы в ужас ужасный пришли.

[Тамарита]

Бедная коза...мне всегда так животных жалко. Тамар, люблю читать форум за обедом, хорошо, что в этот раз прочла раньше...Как они кровь пьют это конечно не для слабонервных. А с другой стороны посмотрели бы, что белые люди в своих городах пьют и что потом делают, они бы в ужас ужасный пришли.

Про животных ты, Ирина, права, но они относятся к ним с той же любовью, жаль, что не вегетарианцы.) Им чужды "нежности телячьи" если стоит вопрос жизни и смерти. А в отношении того, что пьём мы и что творим, так они ещё похлеще нас будут. В мусульманские деревни приходят из дальних лесов, что б напиться и упасть. Но драк никогда не видела.

[Scarlet-Cet]

Тамарита

Тамар, да я это понимаю, просто всегда говорю, что когда ешь мясо, купленное в магазине, это одно, а когда свою козу, которую вчера гладил это другое. Но это у нас такие уже извращения, у нас то проблем с пропитанием нет, а когда люди живут в таких условиях, тут не до сантиментов. Ну надо же, еще они и пьют. А я уже думала, ну какие молодцы. Да, погубит их цивилизация.

[Тамарита]

***
Каждое утро, пока я занималась своим туалетом под бдительным надзором прихожан и детей, женщины чистили мой дом после животных. Готовили чай, вечерами ставили ведро тёплой воды для купания. Я не думала, что эту воду надо было добывать. Я считала, что всё просто и не сложно. Когда Эста в первый раз повела меня на реку стирать, то воды совсем не оказалось. Река была каменистая, между камней намытый песок был совершенно сухой.





Да и не река это была, а её высохшее русло. Она выкопала несколько колодцев в разных местах песчаного русла, пока не нашла воду. Мы сидели и ждали, когда вода наберётся в те колодцы.





Только после этого состоялась стирка. А возвращаясь, Эста взвалила на спину тяжёлую канистру с водой и пошла в гору, а я полведра еле донесла. Ведь подниматься надо было примерно километр.

В округе было много сухих каменистых русел, которые заполнялись в сезон дождей, а пока мне приходилось учиться у масаи искать воду по влажному песку и стирать вещи мутной водой. Всегда рядом со мной пристраивались женщины из других общин, они тоже стирали и сушили вещи, разбросав по монолитам, чистили песком до блеска свои металлические браслеты на руках и ногах. Наблюдали за мной с нескрываемым любопытством, а мальчишки - пастушки, приходившие к реке напиться, просили мыло и всякий раз я его кому-либо отдавала. Они пили жёлтую воду из колодцев, я с содроганием на них смотрела, не понимая, как вообще после такой воды можно выжить?









В благодарность за мыло, пацаны до самого дома помогали нести мой пакет с мокрыми вещами и полведра воды. В конце пути всех наделяла ещё и конфетами.

Вода в общине была на вес золота, а тут я со своим купанием, но не мыться я не могла. В общем, ещё та птичка! Люди ко мне были очень добры. Ни разу никто слова о воде не сказал.

Вода доставалась масаи не легко. Девушки носили её с реки не только в канистрах но и возили на ишаках. Одевали ему на спину перемётную суму и по обе стороны укладывали канистры и вёдра с крышками.





Собирали вместе всех детей, стадо коз, телят и большой компанией, захватив ещё и соседей, отправлялись в лес на поиски живительной влаги. Такие походы занимали по полдня, ведь воду надо было искать, терпеливо обходя все известные влажные пески в сухом русле горной реки. Да это и не полведра, которые я с трудом набирала, а заполнить надо было все канистры, штуки 4 и пару вёдер. Я ходила вместе со всеми. Девчата громко пели на весь лес, дети радовались коллективному выходу,





а животные всегда готовы были поддержать инициативу.





Порой приходилось долго искать влажное место. Сухой период для масаи слишком тяжёлое время. Поэтому найдя среди камней отстоявшиеся лужицы, все дети принимались за умывание. Мыли обувь, руки, ноги, лицо, да и взрослые не лишали себя такого удовольствия.



Животные тоже находили себе воду. Заполнив все ёмкости, питьевые ямы закрывались колючими ветвями от коров.

Однажды мы все так увлеклись своими делами, что не заметили, как ушло стадо коз и телят. Мириям и Мамелок бросились на поиски. Совсем не могла понять, как они их будут искать! Лес большой. Я сильно переживала о случившемся, считая, что мы потеряли всё стадо. А девчата по следам, которых я совершенно не могла увидеть, нагнали животных у самого дома. Просто козы нас ждать устали и пошли домой.

Вода всегда имела цвет песка с постоянным осадком на дне, но масаи её пьют не кипячёной и прямо из вырытых колодцев, если жажда в лесу застанет. Всю посуду так же моют ею. Я не должна была пить ту воду, дабы остаться в живых. Поэтому мне требовалась минералка. Она продавалась в той деревне Лингатеи, которая за 7 км. от моего дома. А в той деревне, которая за 2 км. от моей общины, минералки не было, ведь надобность в ней отсутствовала, все пили воду, и масаи и мусульмане, из песка.

В первый раз меня повёл в Лингатеи младший брат Монти, что бы показать дорогу. Но ещё было важным, что бы люди в деревне, откуда я попала к масаи, видели меня с ними. Это накладывало определённый отпечаток на отношения. Дорога была необыкновенной! Вернее тропа. Она извивалась по лесу, спускаясь к каменистым руслам и взбираясь на склоны. Всевозможные виды акаций со странными плодами и цветами колючей стеной переплелись вдоль тропы.







Муравьиное войско цепью пересекало путь, гусеницы «стоножки» похожие на маленьких змеек ползли по красной почве, жуки-навозники трудились, скатывая навозные катышки в свой дом.







А птицы! Большие и маленькие, цветные, хохлатые и хвостатые кружили над головой. А стая аистов марабу собирала разную живность по свежевспаханному полю. Я так хотела их заснять, бежала за ними, проваливаясь в красную почву, а они всякий раз взлетали и приземлялись всё дальше, пока совсем не улетели от надоедливой женщины. Лес местами менялся, переходя в поля, которые мусульмане засаживали кукурузой и всегда на них работали люди с мотыгами. Они кричали нам на суахили, а мы им, и махали приветственно руками.



Иногда лес открывал большие чистые поляны с высокими деревьями и раскидистыми кронами.



Тропа выходила на большак, по которому уже можно было ехать на машине.

- мусульманки с водой.



Все лесные прелести оставались позади, а впереди по дороге ещё предстояло пройти несколько деревень. По приходу в Лингатеи брат Монти показал мне магазин оптовой продажи, о котором не знала, хоть и прожила тут 3 дня перед приездом к масаи.







С того раза я часто ходила в Лингатеи за водой, покупала упаковками по 6 литров и шла обратно через все три мусульманские деревни.

- рожи корчили, хорошо, хоть средний палец не показывали.



Дополняла свой рацион рисом, жареной картошкой, бутылочкой пива «Килиманджаро», а то и коктейлем ром – кола. В Лингатеи всё есть! Просто Греция!

Ром, или «коньяги» по-местному, продавался расфасованным по 100 гр. в пакетиках. Его просто смешивали с колой и пили. Так делали все масаи, так делала и я. Иногда в своей общине, да и в деревне угощала масаи таким пакетиком с ромом, втайне от женщин, а особенно перепадало Толегу, который мне помогал во всём по первому зову. Надо ли говорить, что очень быстро обросла знакомствами и люди в деревне уже не таращили на меня глаза, а принимали как местного жителя. Приветствовали уже издалека и под мой фотоаппарат выстраивались. В общем, жизнь налаживалась.

Дополнительные фото:









- мусульмане кирпич обжигают.

- в Лингатеи.

[Scarlet-Cet]

Да, Тамара, вот так посмотришь и поневоле задумаешься о своей жизни, о ценностях в ней. Как мало человеку на самом деле нужно...Правда?

[Тамарита]

Да, Тамара, вот так посмотришь и поневоле задумаешься о своей жизни, о ценностях в ней. Как мало человеку на самом деле нужно...Правда?

Я постоянно об этом думаю. Масаи ничего лишнего не имеют, переживаний у них на эту тему нет. Не боятся потерять деньги, недвижимость и всё такое прочее. Только боятся потерять близких. Они всегда поют, женщины, конечно. Ни плохого настроения, ни дипрессии у них нет. Кстати, ни разу не видела их кладбище.

[Brig69]

Классное повествование. Спасибо. Как я понимаю, лесные масаи довольно значительно отличаются от степных, даже по форме головы. У тех, что в саванне, голова вытянутая и назвать их симпатичными, конечно можно, но .... Лесные более круглолицые.А вообще-то, любопытно, что степной народ освоил леса и предгорья и при этом сохранил свою самобытность.

[Тамарита]

Классное повествование. Спасибо. Как я понимаю, лесные масаи довольно значительно отличаются от степных, даже по форме головы. У тех, что в саванне, голова вытянутая и назвать их симпатичными, конечно можно, но .... Лесные более круглолицые.А вообще-то, любопытно, что степной народ освоил леса и предгорья и при этом сохранил свою самобытность.

Вам спасибо за внимание. К сожалению про степных масаи ничего не могу сказать и сравнить, видела их из окна автобусов пасущими стада. А так встречаешь в городе, откуда знать из лесу они или из саваны, но если Вы об этом знаете, то я Вам верю.) А по поводу самобытности, видимо кочует она вместе с ними не зависимо от места проживания. Люди из общин очень ревностно относятся к смене привычек, порядков, даже одежды теми молодыми масаи, что живут и работают среди горожан и туристов. По возвращении в общину, городская одежда меняется на накидки уже при подъезде к дому. Старики не позволяют менять свои традиции и молодёжь слушает их. Хотя есть такие моменты, когда старики сами преступают нерушимые правила, например употребляют иногда лекарства вместо традиционных настоек, или используют телефон, радио, какие-то бытовые предметы, да и огонь они уже не добывают, просто хранят очаг, поддерживая тление. Зажигалка имеется для этого.

[Тамарита]

***
Проходя через мусульманские деревни, раздавала детям конфеты. Только конфеты и были в местном «сельпо»! Печенье тут не продавали, видимо считали излишеством. Зачем печенье? Лепёшки есть!





Деревенские мусульмане меня не обижали, а женщины в шутку просили подарить им мои ноги, что бы так же ходить по 7 км. туда и 7 км. обратно. Однажды меня застал на дороге сильный дождь, я спряталась под деревом не успев дойти до деревни. Видела, как жители призывно махали руками на высоком бугре, но я не могла даже двигаться, ураган валил с ног и рвал зонт из рук. И тут вижу, ко мне бежит человек с окраины. Мужчина принёс с собой кусок полиэтилена, и мы вместе рванули обратно. Там в одном из домов я переждала непогоду. Населению очень нравилось, если хоть что-то говоришь на их родном языке. Поэтому постепенно завоёвывала авторитет, хоть и жить я тут не собиралась. А когда масаи, уже позже, нашли мне дом в деревне для проживания, то мне было совсем горько, как будто бы я глубоко обманывала этих людей.

Я совсем не боялась ходить одна через лес, даже если в дороге заставала ночь, вернее ранний вечер, который смеркается уже в 6 ч. Пару раз такое случалось, но с собой всегда был фонарь. Днём часто встречались масаи, которые уже меня знали, гнали коров то на продажу в город, то наоборот купленных. А если меня не знали, то сразу и знакомились.











Мусульмане работали на кукурузных полях, им я тоже примелькалась. Иногда мне выпадали попутчики.

В лесу ближе к ночи ревели обезьяны. Да и вокруг моего дома их хватало. Наши собаки чутко на них реагировали, устраивая ночные гонки по лесу. Так же говорили, что в окрестностях живёт леопард, но на тропу или к людям не выходит. Дикие животные обходят дома масаи стороной, как будто бы знают, что этому народу разрешено охотиться на них в заповедниках. Мой лес, где жила, думаю, являлся частью заповедника озера Маньяра. Я часто слышала это название.

Однажды я сидела у своего дома. Жёны делами занимались, а дети вокруг меня по земле расселись. Монти был в лесу и вдруг, вся округа огласилась его дикими воплями. Думала «наших» бьют, или змея напала. Призывные крики, неведомые мне, рассыпались по лесу. Тут же прибежали подростки, бросив своё стадо в лесу. С испуганными лицами что-то второпях рассказывали. Масаи из домов выбежали на зов и, схватив мачете, бросились в лес. Казалось, что они летели, едва касаясь земли. Длинные мускулистые ноги в высоком прыжке просто зависали в воздухе. С лёгкостью переметнулись через кустарник и исчезли в чаще. А Монти всё кричал и кричал уже с другой стороны. Женщины и дети на опушку выскочили, в ответ издавая странные возгласы. Думаю, давали понять, что все мужчины побежали к нему.

Я испугалась беды, и вслед за мужчинами в лес рванула, а там уже с окрестных гор масаи толпой «летят» в развивающихся платьях и мусульмане с ружьями. Решила, что война масайско – мусульманская началась, но бежавшие люди пояснили, что гонятся за большим животным. Оказалось, Большой Куду по неосторожности зашёл во владения людей. У масаи свои позывные на всякую ситуацию в лесу. Вот этого я не знала. Настоящие дети леса. Невероятная гармония с природой просто поражала. В любой ситуации они знали, как себя вести.

В тот день Большому Куду не удалось скрыться. Огромная лесная антилопа, весом 250 кг. была настигнута за 10 км. от нашего дома. Это прыгучее животное, размером с мощного быка, люди преследовали до конца. Винторогий самец с красивой полосатой шкурой и лохматой холкой, был убит.
Вообще животное стадное, но этот был самцом – холостяком. Видимо, находился в поиске самки, что свойственно Большим Куду. (Армало – на яз. масаи)

К вечеру вернулись счастливые масаи. Принесли кусок мяса, а вслед за ними мусульмане притащили тяжёлую шкуру, намотанную на палку в виде коромысла.





Я спросила про животное, оказалось, что его уже разделили на всех мусульман и масаи. В общем, кому хвост, кому голова. Нам досталась шкура и большой кусок от быка. В тот же вечер всем раздали по кусочку мяса, похоже оно было на говядину, но жёсткое. Масаи мясо долго не варят, поэтому я не впечатлилась, а только попробовала из любопытства. Со шкурой разобралась Эста. Состригла холку, по периметру сделала надрезы, а женщины приготовили острые колышки. Шкуру натянули на колышки,



через три дня она высохла. Жёсткая стала и не гнущаяся.



Жёны намазали её специальным составом от насекомых, выровняв края, отнесли в дом. На ней потом спали дети.

Дополнительные фото:

- мои подружки в д. Лингатеи, не масаи.













- трудное детство, деревянные игрушки!

[Brig69]

А какое отношение у масаев к спиртному и "травке"? А то встречали как-то: стоит в красной накидке у дороги, опирается на посох, что-то курит (может, конечно, и корешки какие ) и ни на что не реагирует..... Причем в таком состоянии может пребывать много часов.

[Тамарита]

А какое отношение у масаев к спиртному и "травке"? А то встречали как-то: стоит в красной накидке у дороги, опирается на посох, что-то курит (может, конечно, и корешки какие ) и ни на что не реагирует..... Причем в таком состоянии может пребывать много часов.

К спиртному масаи относятся с большой любовью, пить могут с утра, но надо в деревню идти к мусульманам, далеко, можно и впрок запастись, а в лесу спиртное нигде не продавали. Про травку совсем не знаю, ни разу там курящих не встречала, но табак нюхают все, а потом впадают в флегматичное состояние, какое-то отрешённое. Сами же и говорят, что табак мозг сушит, со временем превращает человека в идиота, но я ни одного идиота не встретила среди них, а вот среди мусульман - да. Кстати от того табака не чихают, а только "улетают", у каждого масаи, хоть мужчина, хоть женщина имеется маленький пластмассовый пузырёк с измельчённым табаком. Лесные чаи они варят каждый день, может быть они какие особые, но я их пила всегда и ничего не чувствовала и дети пьют. Я там выше описывала этот момент. Однажды масаи сидели после обеда на траве, я взяла зачерпнула чай своей чашкой из кастрюли у очага, все мужчины вскочили, как ужаленные и хором по-английски заорали "Нооо!" Чуть кастрюлю не уронила, оказался мужской чай для увеличения потенции. Долго ещё смеялись, но потом они от меня свой чай прятали. В общем, английский учат!

[Brig69]

Ну, да, "курить" я имел ввиду нюхает. Курить-то у них (ни в Кении, ни в Танзании), вроде как, не поощряется. Я думал, что они не табак, а что-то свое выращивают или выкапывают.
Странная ситуация со школами. То что массаи не рвутся к зананиям - понятно. Но я думал, что есть госпрограммы с обязаловкой по начальной школе. А так выходит, что и это не про них.
И про "резервацию" любопытно. Кусок земли, вероятно - буферная зона около нацпарков (Вы упоминали про масульман с ружьями - в парках они окажутся браконьерами), чужих там особо не приветствуют, а аборигены живут как хотят. Интересно, что-нибудь об их взаимоотношениях с официальными властями удалось узнать?
Мы около Мары как-то встретили массайского "крутого" авторитета - оказался адвокат из местных, представляет их интересы в переговорах с властями. А мы обратили на него внимание потому, что он на УАЗике ("козле") ездил. Прям, как председатель нашего колхоза

[Тамарита]

Ну, да, "курить" я имел ввиду нюхает. Курить-то у них (ни в Кении, ни в Танзании), вроде как, не поощряется. Я думал, что они не табак, а что-то свое выращивают или выкапывают.
Странная ситуация со школами. То что массаи не рвутся к зананиям - понятно. Но я думал, что есть госпрограммы с обязаловкой по начальной школе. А так выходит, что и это не про них.
И про "резервацию" любопытно. Кусок земли, вероятно - буферная зона около нацпарков (Вы упоминали про масульман с ружьями - в парках они окажутся браконьерами), чужих там особо не приветствуют, а аборигены живут как хотят. Интересно, что-нибудь об их взаимоотношениях с официальными властями удалось узнать?
Мы около Мары как-то встретили массайского "крутого" авторитета - оказался адвокат из местных, представляет их интересы в переговорах с властями. А мы обратили на него внимание потому, что он на УАЗике ("козле") ездил. Прям, как председатель нашего колхоза

Может они какую-то траву табаком и называют? Табаго, говорят. Про школу я ещё расскажу и про внедрение грамотности, просто не успеваю сразу обо всём. А мусульмане с ружьями, я думаю просто "под шумок" заодно с масаи. Но кто им закон? Какое браконьерство? Кстати шкура убитого животного не имела пробоин от пуль, или порезов от мачете. Как они это сделали, не знаю. Там не то, что в лесу, но и в окрестных деревнях властей не встречала, кроме, как в г.Кетето, но это за более чем за 100 км., там, где свет есть.

[Тамарита]

***
Масаи о коровах знают всё. Испытывают к ним самые нежные чувства. Взаимопонимание человека и животного находится здесь на астральном уровне. Мужчины не уйдут из загона, пока каждую не погладят и не осмотрят. Все животные чистые, привитые от болезней, с проставленным личным клеймом. Режут их только в особых случаях. А в основном мужчины ими любуются.

О них заботятся, как о собственных детях, а может ещё и лучше. Масаи скорее купит препараты для животного, чем лекарство для себя. Поэтому на всех базарах и в мусульманских деревнях изобилие ветеринарных магазинов. Но базары – маркеты существуют не только для покупки и продажи коров с козами. Они ещё и для развлечения. Всякий раз я ездила на эти базары с кем-либо из знакомых. Они проходили раз в неделю в одной из близлежащих деревень. Туда съезжались все жители из дальних мест. По такому случаю открывались дополнительные автобусные маршруты по главной дороге, до которой ещё надо было пройти 2 – 3 км лесом, минуя манговые рощи. Преодолеть такой сложный путь мог только тот, кому страстно хотелось кутежа. Мне очень хотелось, да ещё кому-нибудь из знакомых и мы с вечера договаривались о предстоящем походе, обещавшем знатное веселье для масаи и любопытный момент для меня. Выходить надо было ранним утром. Пока до дороги дойдёшь, потом транспорт надо дождаться, а потом ещё и доехать до самого базара.

Первым таким походом, стал поход в д. Сунья, которая находилась за 12 км. от того места на дороге, где нас забрал транспорт. В то раннее утро масаи постучали в мою дверь посохами. Я быстро собралась, и мы пошли по ещё тёмному лесу, освещая путь фонарями. Тропы, как таковой не было, люди вели меня сквозь чащу, придерживая ветви и интуитивно определяя направление. Это не была привычная мне тропа, по которой курсировала за минералкой, это был сложный маршрут среди колючих кустов и высоких деревьев.

Когда начало рассветать, то солнцем лес озолотился, идти стало легче. Под манговыми деревьями трава была усыпана плодами.



Я набрала по ходу манго, но среди зрелых плодов было много зелёных, кем-то надкусанных и, конечно же, испорченных. Думала, что это дети масаи всё поперепортили, а оказалось обезьяны! Эти беспардонные существа, сидя на дереве, таким образом проверяют манго на зрелость и если оно жёсткое и кислое, то просто бросают его вниз.

Уже подходя к главной дороге, мы вдруг попали в тучу термитов. Крылатые крупные муравьи кружили беспорядочным роем, усаживаясь на нас, ползая по одежде, волосам, телу. Мне трудно передать тот ужас и брезгливость, который я испытала, а масаи просто укрыли голову и лицо своими накидками, претерпевая сущий кошмар. Я неистово от них отряхивалась, надеясь скоро выйти из роящейся тучи насекомых, но их были миллионы и это термитное нашествие было и там, на большой дороге, где предстояло ждать транспорт. Транспорта долго не было, я, измучившись, ходила вдоль дороги то в одну сторону, то в другую, присесть было не возможно на то бревно, которое, видимо, здесь лежало специально для отдыха, определяя остановку. Насекомые ползали по земле, по деревьям, кустам, траве и по сухому бревну, на которое уселись масаи, стряхивая термитов со своих голых ног.

Когда показалась легковая машина вдалеке, столбом закруживая красную пыль, я уже готова была остановить её любым способом. Выскочила на дорогу и жутко жестикулировала руками. Водитель остановился, не понимая откуда в этих дебрях появилась белая женщина, но тут мои масаи подошли и водитель успокоился. В машине сидели две женщины, держа на коленях корзины с фруктами. Термиты полезли в окна машины, водитель всё понял, быстро перетащил корзины в багажник, бесконечно себя отряхивая. Мы забрались в машину, как тонущие в спасательную шлюпку и погнали по ухабистой дороге, подпрыгивая, всё ещё долго выбрасывая за окно ползающих в машине насекомых. До сих пор при воспоминании о том кошмаре моё тело судорожно передёргивается. Противнее ситуации не было даже в лесу у водопада Кимани, когда я со своими танзанийскими друзьями, в предыдущую африканскую поездку, попала в рой мух це-це, которые могли закусать нас до смерти.

До базара мы добрались.



Вся Сунья была заполнена масаи и их животными.







Многие обладатели красных клетчатых накидок уже были здорово навеселе. Повсюду были устроены загоны для животных в колючей ограде. Это что-то вроде праздника, зрелищно и колоритно.







Специально в тот день устраивались традиционные представления, спектакли под открытым небом. Участники в костюмах различных племён Африки сражались с мачете и луками под всеобщие возгласы одобрения.





Народ плотным кольцом обступал площадки, видно уже и сами африканцы забыли, как это было.
Разыгрывались призы и проводились конкурсы. Всё сопровождалось поеданием мяса, которое жарили тут же у костров и излишним возлиянием спиртным.









Повсюду за колючей оградой загонов продавали и покупали животных. Но, кроме того, продавалась ткань для национального платья, уже готовые украшения, посуда, ножи с ножнами.







Соль, насыпанная горками, расходилась порциями.



Там я приобрела на всякий случай ложку, которой мне очень не хватало, что бы есть рис и красное одеяло для прохладных ночей. Кило крупной поваренной соли для себя и масаи. Большой фонарь на крючке, стал самой желанной покупкой с рынка.

Повсюду встречались «наши».







А слепой масаи Аргелеси, на всех рынках попадался мне на глаза. Всякий раз его водил за посох кто-либо из престарелых друзей. И каждый раз я давала ему на выпивку, за то, что любое расстояние он готов был преодолеть, что б слегка «потусить» с народом.





Он целовал мою руку и смеялся, пытаясь потрогать ещё и лицо, как все слепые люди. Я сторонилась, чувствуя себя не ловко. Все его поводыри знали меня в лицо и в каждый базар легко находили меня, ведя за посох Аргелеси. Они не просили денег, будучи уверенными, что угощение им обеспечено. Старики масаи пили напиток, напоминавший брагу, большими кружками. Его привозили мусульмане в пластмассовых синих бочках, и, расставив вокруг несколько «походных» стульев, натягивали тент. Получалось подобие летнего кафе.



Любопытные ходили за мной по несколько человек, а вдоволь насмотревшись, отставали. Мало кто видел белых в своей жизни. Это всё равно, как если бы приехал масаи в красных одеждах, в серьгах и браслетах, да ещё с мачете в российскую глубинку и прошёлся бы по улице. Смотрины были свойственны не только рынкам, но и на улицах деревень, в своей общине, на реке, даже на лесной тропе я подвергалась тщательному осмотру со стороны встречных.

Женщины приветствовали меня на языке масаи: «Такуэньё», я отвечала «Ико». У мужчин совсем другое приветствие: «Супаи», ответ «Апа». Люди меня трогали за руки, за волосы, при этом просили снять шляпу, рассматривали лицо. Я не всегда была тактична, иногда старалась проскочить мимо.

Дополнительные фото:

















- весёлый масаи







- весёлые дети

[Тамарита]

***
В один из дней приехал Мануэль на своём, сверкающем огнями, мотоцикле. Тот самый Мануэль, который привёз меня в «мою» общину. Пригласил в свою семью погостевать. Ехать было далеко, сначала 7 км. до д. Лингатеи, где он встретил меня в первый раз, затем 12 км. в лес к далёкой горе. Дорога была песчаная, колёса вязли и нас заносило. Когда добрались, то женщины и дети его семьи встретили нас первыми.





Их было очень много. Даже побоялась, что на всех конфет не хватит, купленных заранее. Да и вообще, конфеты всегда имела при себе. Дети подставляли голову, приветствуя, а женщинам я протянула руку. Среди них была жена Мануэля, которая, видимо по случаю моего приезда, надела украшения даже на голову в виде бисерной шапочки.



Мануэль показал свой дом, куда вслед за нами набилась куча народу, и достал альбом с фотографиями, что для масаи большая редкость.

- очаг.

- посуда.

- семья.

Но если учесть, что он работал на острове Занзибар, где туристический конвейер не останавливается никогда, то удивляться не стоит. Многому научишься поневоле!

Показывая снимки, рассказал очень странную историю. Работал с туристами, танцевал танцы масаи и прыгал выше всех. Думаю, что многие слышали о прыжках в высоту во время исполнения танца воинов. Это совершенно уникальное зрелище восхищает. Итальянская семейная пара приходила на его концерты. Колоритная причёска, длинная коса, стильные украшения в волосах действовали на женщин магически. Однажды ночью к нему пришла итальянка без мужа и призналась в любви. Ответил, что она замужем и должна быть со своим мужчиной. Итальянцы уехали, а он остался.

Прошло два месяца, и вновь появилась та женщина, но уже одна. Она развелась со своим супругом в Италии, вернулась на Занзибар и вскоре стала женой Мануэля. Они приехали в его общину. Её приняли и сыграли настоящую свадьбу по всем законам масаи. Самое ужасное, что она прошла обряд обрезания. Уезжала и приезжала, живя по месяцу с масаи, но, видимо, разным культурам не суждено было ужиться. На память ему остался альбом с фотографиями. Очень поучительная история.

Моя русская подруга Елена, что живёт в Танзании, после редких телефонных разговоров со мной, в которых я рассказывала о своей жизни в лесу, просто диву давалась, как я всё это могу пережить. А я не переживала, я жила. Она мне посоветовала посмотреть фильм «Белая масаи», но я могла его посмотреть только дома, в России. Так вот, когда я сказала Мануэлю, что существует такой фильм, то он заявил, что этот фильм, наверное, снят по сюжету его любви. Он его видел. Я посмотрела этот фильм уже дома, потому и назвала свой очерк созвучно названию фильма, но события моей жизни у масаи кардинально разнятся с событиями фильма. Там была любовь, а у меня - любопытство. Но фильм правдоподобен до мелочей, даже мысли масаи сродни тем, которые наблюдала и я.

После знакомства с домом Мануэля, мы отправились в лес, где собралась мужская половина его большой семьи. Тут зарезали не одного козла, а трёх.



Отец семейства имел 6 жён и 45 детей! Старый масаи считался богатым человеком и имел огромное стадо.





При этом был пьющим человеком, и каждый день ходил в д. Лингатеи за 12 км. Там он к вечеру набирался окончательно. Всякий раз сыновья привозили его домой на мотоцикле. Но сегодня по случаю моего приезда все были в сборе, думаю из чистого любопытства.









Два старших брата Мануэля говорили на испанском и английском языках. Сказывалась многолетняя работа с туристами. Жалко, что не на русском! Хотя не знаю, смогла бы я без труда, на тот момент, общаться на родном языке? (Я всегда сочувствую синхронным переводчикам, когда мгновенно и бесконечно требуется перестройка мыслей на нужный язык. Испанский язык считаю своим вторым языком, близким и понятным, удобным и привычным. Всему виной авантюра всей моей жизни, это проживание почти 6 лет в Центральной Америке, но с братьями Мануэля говорила только на английском, который на тот момент мне был более близок. Ну это так, отступление.)

После того, как власти потеснили масаи с их исконных земель, построив эколоджи и бунгало в саване, им пришлось менять образ своей жизни. Многие сейчас работают охранниками в дорогих отелях, так сказать для экзотики. Молодёжь танцует для белых туристов свои «прыгучие» танцы, потешая тем самым европейцев и получая за это мизерную мзду. Эта участь не миновала семью Мануэля, но трагизма ситуации пока никто не ощущал, только гордость за приобретённые знания и за познание сторонних языков. Неизвестно, как ещё всё откликнется.

Семья Мануэля всё прибывала. Мужчины с мачете появлялись отовсюду.







В центре поляны несколько человек занимались приготовлением супа. Дали попробовать и мне. Но как это можно есть? Совершенно не возможно! Смешивалось молоко, кровь животного, кукурузная мука и отвар корней деревьев. Бело – розовая жидкость в кастрюле взбивалась палкой – рогатиной, потом процеживалась и разливалась по кружкам.







Мужчины с явным удовольствием пили эту смесь. Почему они называли это супом, я не знаю, видимо из-за крови козла. (Суп, чай, мама и некоторые другие слова на суахили произносятся так же.)

Снова мясо жарили на кольях, и меня угощали. Масаи, как обычно, ели мясо полусырое, а мне доставалось самое прожаренное.







После трапезы Мануэль принёс термос с горячим молоком, которое приготовила его жена. Запивать молоком мясной обед – это удовольствие выше среднего. Такое благостное состояние я ощущала только здесь и мне совсем не понятно, почему у себя дома я никогда не испытывала подобных ощущений. А перед моим отъездом женщины одели мне браслеты на обе руки. Как-то незаметно я обросла украшениями, которые звенели и сверкали, обращая на себя внимание встречных.

Отцу семейства Мануэля, прощаясь, дала 10000 шил. Так с тех пор, встречаясь со мной в главной деревне Лингатеи, тряс мою руку и не отпускал в надежде на угощение. Всякий раз говорила ему, что он богат, а у меня не то, что коров нет, даже обычной козы не имеется. Тот пьяно смеялся, довольный эпитетом, приятно ведь, когда о твоём богатстве говорят даже русские! Несколько раз ему приходилось меня угощать, раз уж у меня и козы нет!

Добавочные фото:



- батарея для зарядки телефонов семьи Мануэля.

- Мануэль в центре.