Итак, это самая важная часть, ради которой всё и затевалось. Насколько игра стоила свеч, пусть каждый решает сам. У нас свои выводы сделаны.
Очередной плановый приём был назначен на 26 сентября (40 недель и 2 дня). Как обычно перед приёмом я проспала 4 часа и была не очень-то в хорошей форме.
«А прикинь, тебя положат рожать?» - Спросил Паша, когда мы одевались.
«Да, ладно… Сегодня понедельник, это же еще время надо: и врачу подготовиться, и всё к стимуляции. Нееее…».
И со спокойной душой распланировали, чем займемся после больницы.
Анализы были в норме, а вот УЗИ показало, что вод мало, но ребенок в принципе уже головой на выходе. Затем был осмотр в кресле, где мне мало не показалось, и опять в инвалидной коляске отвезли меня на КТГ.
На КТГ как-то странно зазвучало сердчишко малыша. Медсестры радостно подмигивали мне и говорили «Тудэй», на что я лишь отмахивалась – рано еще. Пару раз забегала доктор, качала головой и убегала. Затем, ко мне пришла целая делегация в виде мужа, переводчика и доктора. Она что-то объяснила переводчику, и он, очень радостно сообщил, что я никуда не уезжаю, остаюсь рожать.
Так как он, вместе с мужем, был через чур радостным, я долго не могла поверить, что это не шутка. На самом деле ситуация была уже очень серьезная: маловодие, плохое КТГ, раскрытие и самое главное, что начались уже схватки, а я не чувствую.
Поревев немного, толи от страха, толи от гормонов, меня стали готовить к стимуляции.
В этом же кабинете, позавтракав на дорожку, мне вкатали капельницу. Муж был рядом, и вместе мы стали дремать, ожидая появление схваток.
Было очень спокойно, что с нами постоянно присутствовало две медсестры, которые хоть и занимались своими делами, но постоянно следили за моим состоянием. Узнав, что муж немного говорит по-тайски, они все втроем хихикали надо мной и обучали нас новым словам. В частности меня слову «Теп» = «боль».
Мне также было весело и совсем не больно. НО! Через пару часов под капельницей я поняла, значение слова «Теп». Схватки начались сразу с промежутком в 4 минуты. Было пару осмотров доктора, в один из которых мне ввели лекарство для раскрытия.
Еще пара часов. Мне уже перестало быть весело, а медсестры спрашивали: «Теп»? И получив утвердительный ответ вся эта троица очень радовалась. Схватки шли каждые две минуты. Меня подключили снова к КТГ, мужа я отправила в Фестиваль поесть, пока есть время, а сама начала уже продыхивать каждую схваточку.
Очередной приход доктора, она в ужасе звонит переводчику, а он уже взволнованно объясняет, что необходимо делать кесарево, иначе у ребенка будут проблемы с сердцем. У меня истерика и паника, что меня пытаются развести на деньги, пока мужа нет. Набираю мужа и прошу быстрее прийти. Конечно ситуация с его приходом не меняется. Он в адеквате и пытается объяснить мне, что родовая деятельность есть, но если будем ждать, будут очень страшные последствия. Я реву. Я так и знала. Я думаю, только о себе и мне очень страшно. Приносят бланк на подпись, о согласии на операцию. Я в истерике и не могу его подписать. Позже муж сказал, что я подписала его, после хорошего матерка. Я же не помню этого абсолютно.
Готовят операционную. Я начинаю выть. Уже не хочу и не могу терпеть боль. Порежьте меня скорее. Это был самый тяжелый период ожидания. Каталка. Какие-то коридоры. Мне дико больно. Операционная. Что-то возятся с наркозом. Схватки частые. Да когда же? Пытаются поставить эпидуральную анестезию в спину. «Уан момент, плиз», меня же крутят схватки… Погодите, я не могу лежать, промажете… У них свои планы, втроём держат, пытаюсь отключить сознание. Один укол, второй… Отпустило…. Голова в тумане, но боли нет. Состоянии эйфории. Уже не страшно, уже по фиг. В голове проносятся статьи о самом кесаревосечении. Вроде двадцать минут и ты с ребенком…
Вокруг куча зелёных человечков, и даже по-моему операционная зеленая. Вот моя доктор в смешной красной полушляпе-полумаске. Чувствую всё тело, но ногами пошевелить не могу. Это не приятно, но главное нет боли. Датчики, ширма, какие-то вопросы о чувствительности. Боюсь, что меня порежут, пока не начнется анестезия. Рядом постоянно какая-то таечка в маске. Наверное, медсестра. Очень красивые глаза.
Вдруг вокруг какой-то шум, переполох. Умом понимаю, что что-то происходит… Но вокруг одни тайцы и что я могу узнать? Боль в ребрах… Одна… Вторая… Я не вижу, но чувствую, что на меня наваливаются здоровые мужчины-тайцы. Тишина. Маленькая каталка… Мужчина с ней убегает… Я в полубреду… Понимаю, что-то с ребенком… А как же 10балл по Апгару после кесарева? ЧТО ТАМ???
Кручу головой, ищу тайку с красивыми глазами. Никого вокруг свободного. Я всё понимаю… Сердцебиение 180. Давление зашкаливает. На лице кислородная маска. «Хелп» пытаюсь прохрипеть. Меня тошнит. Я не хочу знать, что происходит... Но я знаю… Хочется сдохнуть…
Крики… Не громкие… Детские… Из коридора… Слёзы. Опять кричит…
Откуда не возьмись КрасивыеГлаза: «Итс окей!!!».
Точно ли? Сердцебиение спадает. Тошнит. Постоянно срываю движениями головы кислородную маску. Ищу КрасивыеГлаза «Ай вонт …» Как блевать по-английски? «Ай вонт буэээ»… Меня понимают, тут же возле головы пластмассовая тара. Нет. Не хочу.
Что с ребенком?
КрасивыеГлаза уже с каким то бланком. Написано «20:35» и «3160».
Срываю маску. Хриплю: «Проблемс?» - «Ноу. Итс окей». Моя доктор заглядывает из-за ширмы. Улыбается «ноу проблем».
«Э бой?». КрасивыеГлаза убегают. Прибегает довольная, кивая «Эбой».
Время тянется. Что-то сильно долго длится операция. Врачи потихоньку расходятся. Вижу из-за ширмы руку с длинной ниткой. Периодически отъезжаю. Начинаю чувствовать ноги. Инструменты лежащие на мне. Кряхчу. Кручусь. Мне начинают колоть что-то. Не помогает. Время тянется. Чувствительность возрастает. Не больно, не приятно. Вкалывают еще что-то. Всё поплыло.
«Только бы не потерять сознание. Похоже на общий наркоз. Я должна знать что со мной делают» - проносится в голове. Сколько прошло на самом деле времени я не знаю, мне кажется меня уже дошивали. Готовят к отвозу. У меня нет сил даже моргнуть. Берут руку, убирают с пальца прищепку-датчик. Рука так и осталась в этом положении.
«Хасбент» - хриплю я из последних сил.
Откуда-то с боку: «Вот?». «Май сон анд хасбент»… А сил нет даже закрыть глаза. Взгляд в потолке.
Меня везут. Я не понимаю кто я и где. Какая-то мутная фигура и знакомый голос, что-то говорит на русском.
«Пашааааа, всё в порядке?». – «Да, всё хорошо. Тебя везут в интенсивную терапию».
«Что с ребенком?» - «Все нормально, он в инкубаторе».
«Пашааа, мне что-то вкололи, я ничего не понимаю, у меня галлюцинации. Точно всё нормально»?
«Да».
Меня везут по коридорам, лифт. Интенсивная. Я хочу спать и не могу. Мерят каждые 10 минут давление и температуру. Прихожу в себя. Час спустя переводят в мою палату. Паша со мной. Хочу видеть ребенка, но до утра нельзя. Хочу есть и пить, но нельзя также до утра. Паша показывает мне фото сына на телефоне в инкубаторе. Реву. Потом он ложится спать на диване, а я жду утра, когда принесут ребенка.
Не спала больше суток. 6утра были как праздник, но ребенка не несут. У меня паника насчет его состояния. Оказывается, принесут только после осмотра педиатра, который назначен еще только на 9 утра. Куча слёз и соплей, смотрю две единственные фотографии и отправляю постоянно Пашу проверить, как там наш малыш. В начале десятого, вся наша маленькая семья уже из трёх человечков была вместе!
Что произошло? Наш сын перед родами развернулся ножками вниз и запутался в пуповине. Поэтому он и не кричал – была небольшая асфиксия, но потом легкие раскрылись сами. Когда меня разрезали, все врачи просто обалдели... На самом деле, счет шёл на минуты и даже если бы промедлили с операцией, мог быть очень трагический исход.
Цена вопроса здорового малыша вышла в 93 тысячи. Как и было оговорено изначально: 70 тысяч кесарево + 20 тысяч сверху вылилось наше осложнение, которое многие так старательно прогнозировали в начале темы.
