Два сапога без пары. Сплав по реке Ай, август 2024

[Joerrigo]

ДВА САПОГА БЕЗ ПАРЫ
Сплав по реке Ай, 17-18 августа 2024

Сапоги
Любая эпичная история (а то, что эта будет эпичной, я вас уверяю) начинается не с вешалки, а с фишки – какого-то запоминающегося, цепляющего хука, дабы с первых же строк заинтриговать и вовлечь праздных читателей в повествование.

Для меня таким заходом станут сапоги. Точней, их покупка. Ведь данного аксессуара я не носил с самой армии. А если иметь в виду не кирзу, а именно те самые, настоящие и так необходимые на сплаве резиновые изделия – то и, вовсе, с самого детства. Ведь даже в колхоз в школе я уже ездил в дядькиных яловых. Школьный товарищ Димка Кечкин так прямо и говорил, не стесняясь в выражениях: «Ты же в этих офицерских сапогах – вылитый лейтёха: ножки кривенькие, характер говённый… Тебе же прямая дорога идти по военной стезе…»

Но надо знать, где я, а где армейская стезя.

От резиновых же сапог из детства осталось такое воспоминание. У закадычного друга детства Вадьки (да, тоже Вадьки), так уж повелось с самой первой встречи (у подъезда нашего нового дома в четырёхлетнем возрасте), всё и всего было больше: и роста, и комплекции, и настоящей мальчишеской смелости… Не говоря о самом настоящем взрослом велосипеде Урал против моего подросткового Салюта… Даже сестра его была старше моей.

Резиновые сапоги у него тоже были больше: настоящие взрослые и на несколько сантиметров выше моих. А, значит, он мог заходить в огромную лужу на пустыре перед домом на целый шаг дальше. От промокших ног это никак не спасало, потому что мы умудрялись заходить в лужу по самую рисочку. Но я всё равно ему жутко завидовал и безуспешно просил родителей купить мне такие же.

Но настоящих «взрослых» сапог у меня так и не появилось. Поэтому напутствие всем будущим родителям, идущим следом по глубоким лужам горьких детских слёз: не отказывайте детям в их наивных детских хотелках. Выйдет не дороже денег, зато потом сильно на психотерапевтах сэкономите.

Ну, правда, кому пользы оттого, что пацан так хотел коньки (ну, хотя бы клюшку), что в очередной раз не дождавшись их в качестве подарка на день рождения, сам начал копить хотя бы на последнюю. Копил я на неё так долго, откладывая копейки до заветных 6-40 руб., что… успел вырасти из своих детских желаний. И когда в руках наконец оказалась вожделенная деревяшка из соседнего магазина «Турист», потребность в ней попросту отпала. Потом эта клюшка, вся такая красивая, красная с синими надписями, ещё и с редким тогда загибом под правую руку, в мгновение растерявшая свою свою нестерпимую привлекательность, долгие годы стояла в родительском туалете рядом со шваброй. Немым укором и в назидание потомкам.

С коньками случилось несколько иначе, но это уже другая история…



Сапоги
С настоящими «взрослыми» сапогами на этот раз случилось так: за неделю до сплава я наконец отыскал ровно то, что хотел: легкие виниловые, с внутренними войлочными чулками и затягивающейся вверху манжетой-кулиской, аккуратненькие невысокие полусапожки (в надежде, что по самую рисочку в лужи больше заходить не придётся). Ещё и отечественного производителя, что, по мнению продавцов на рынке, должно было послужить решающим аргументом: «Ведь российский винил намного лучше китайского, брат!»

Да только дело в том, что даже спустя столько лет «казус друга Вадьки» даёт о себе знать: настоящие взрослые сапоги начинаются с настоящих «взрослых» размеров. На мою же кукольную ногу не нашлось даже двух сапогов из пары. В смысле, сапог моего размера оказалось… один. Только один сапог на меня на базаре оказался! Прямо история про Золушку, прастихоспадя…

Хорошо, что есть интернет и маркетплейсы. Зря что ли сам я теперь оказался в шкуре деляги из вот этих самых маркетплейсов? И могу теперь не только покупать, но и продавать. А потом снова покупать. Осуществлять круговорот вещей в природе, одним словом. Но, как говорил кот Матроскин, «чтобы продать что-нибудь ненужное, сперва надо купить что-нибудь ненужное». Те же сапоги. На том же маркетплейсе. В размер и даже парой. И даже ниже рыночной, в смысле базарной стоимости. Одна загвоздка с этим круговоротом сапог – сроки. Доставка буквально накануне. Любая проволочка и всё – прощай мои детские мечты.

И ведь понятно, что если может случиться нечто подобное, оно непременно случится. Видно в прежней жизни я так сильно нагрешил, чтобы в этой мне ни клюшек, ни коньков, ни сапог ко времени не досталось. Потому что доставку всё-таки перенесли на воскресенье, когда все сплавы давно закончатся и сапоги уже попросту будут не нужны. И хорошо, что помимо маркетплейсов всё ещё работают базары. И где всё ещё продают сапоги. Пусть и размерами на друга Вадьку…

Сапоги
Вы возмутитесь: «Как, опять сапоги?! Когда ты уже начнешь про сплав, экстрим, красоты природы, родину предков и так далее?..» Да погодите вы, дайте сперва с сапогами разобраться. Я же отложенную на поездку наличку потратил на базарные сапоги. Пришлось писать жене, чтоб сняла ещё, потому что самому уже некогда и, вообще, мне ещё собираться. На что в ответ получил безапелляционное: «Не буду я тебе покупать никаких сапог!» Оказалось, я по запарке и со слепых шар написал вовсе не жене, а коллеге Ксении. Вот она за жену и ответила. Я давно так от души и в голос не смеялся…

Но ещё смешней стало дома, когда едва придя с базара со свежекупленными сапогами, я получил сообщение, что столь долгожданная ещё пару часов назад доставка из маркетплейса всё же пришла в пункт выдачи. И если вы всё правильно поняли, история с сапогами ещё далека от разрешения, поскольку к своим годам уж от чего-чего я избавился, так это от комплекса мериться сапогами. Когда тебя в пункте призывно ожидают аккуратные, по ноге, практически сказочные хрустальные туфельки, а в углу стоят огромные сапожищи «на друга Вадьку», то выбор для меня кажется очевидным. В конце концов, у меня сын подрастает. Нога его скоро догонит уже какие угодно взрослые, стоящие в углу сапоги.

Но ехать на сплав в этот раз мне не с сыном, а с дочей Полей. Кстати, раз уж про сапоги завёл, Полина, не в пример непутёвому отцу, вовремя купила симпатичные розовенькие резиновые сапожки. И столь же симпатичный розовенький дождевичок. Поскольку эстетика в таких делах как спорт или тот же сплав крайне немаловажна и очень стимулирует. Особенно когда дело касается Полины. И это ещё один побудительный аргумент на чашу весов «ехать – не ехать». И, возможно, именно эти розовые сапожки в итоге и перевесили.

[Joerrigo]

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Сапоги
Но любой сплав, как и любой занудливый рассказ, начинается задолго загодя самого спуска на воду. Как театр начинается с пресловутой вешалки, а эта история – с уже порядком всех доставших сапог. Так, не успев ещё толком выдвинуться в район Сатки, отправной точки нашей двухдневной речной затеи, как приключения уже постучались в окошко нашего трансферного автобуса: на первой же короткой остановке у придорожного кафе наш неторопливый утренний обмен мнениями с коллегой Алексеем прервала милая девушка, которая прямо на наших глазах как-то странно вдруг побледнела, обмякла и… завалилась без чувств буквально под ноги.

Признаюсь, милые девушки самого нежного возраста при моём появлении всё реже стали падать в обморок. Тем более, прямо на руки. Больше того, с какого-то момента они вовсе перестали меня замечать. Что, конечно, обидно. Поскольку я с годами, наоборот, стал обращать на них внимание всё пристальней. С другой стороны, сказать, что я не был готов к подобному случаю, было бы неправдой. Ведь ровно при подобных обстоятельствах, то есть в самом начале пути ночного рейса Москва-Гавана моё полусонное состояние нарушил обморок нашего главного кубинского заводилы Боббы. Хотя это уже совсем другая история. Поскольку и Бобба – вовсе не милая девушка. Да и Гавана далеко не Сатка. А Варадеро, вообще, не Куба!

(Читать также Дневники мотоциклиста. Куба 2006)

В общем, не скажу, что в этот раз я был сильно рад девушке, лишившейся чувств в моих трепетных руках. Но по некоторым внешним признакам и минимальным познаниям в области оказания первой помощи молоденьким девушкам, я понял, что случай не смертельный и, уж тем более, не приступ эпилепсии, слава-тебе-хоспадя, как сделал предположение Алексей. Поэтому моя неотложная помощь свелась к приведению спящей царевны в чувство и препровождение под белы рученьки хотя бы до стула в кафешке. Где и люди, и телефон, и даже обещали позвать настоящего доктора из числа транзитных пассажиров.

Кстати, пришедшая названная докторица добавила очков: окинув профессиональным взглядом ещё бледную, но уже вполне пришедшую в чувство мимозу, она коротко диагностировала: «Вызывайте скорую!» Хотя даже моих скудных познаний хватало понять, что дело с простым недомоганием. Мало ли: недосып, отсутствие нормального завтрака, укачивание в автобусе, резкое вставание после долгого сидения… В общем, свежий воздух, расслабленная полулежачая поза, пару расстегнутых верхних пуговиц и кружка горячего сладкого чая для повышение тонуса и прилива крови к мозгу – вот вам и вся медицина. А не вот это вот «вызывайте скорую»…

Кстати, принцессу звали Катя. И она оказалась из нашей команды, прямо из нашего микроавтобуса. «Катястрофа» – так прозвала её острая на язык, громогласная Настя из нашей же команды. Что не раз оправдывалось. В общем, Катерина со своей столь же юной подругой стали с этого момента вроде дочерей полка. И всё оставшееся время пребывали под неусыпным присмотром более взрослых товарищей. Хотя и его порой оказывалось недостаточно…

Сапоги
На перевале за Миассом, как всегда, затянуло и с неба посыпалось. И вроде не дождь толком, а какая-то мокрота. Недаром этот край вдоль Уральского хребта (Златоуст, Сатка) называют «мочевым пузырём мира». На подъезде к Сатке убедились в этом, видя как хворые чахоточные облака буквально цепляются за горы. А когда подъехали непосредственно к реке, хмурые небеса уже набрали влаги и пролились коротким, но противным холодным дождём. Так что переодеваться непосредственно для сплава и надевать уже те самые, расписанные на сто раз резиновые сапоги пришлось практически на мокром месте.

Из-за непогоды место спуска на воду организаторам пришлось немного передвинуть, дабы совсем нас водными стихиями сверху и снизу не уморить. В результате первый день сплава оказался каким-то скомканным и коротким.

И понятно, что уже имея за плечами опыт сплава с Тимой по Белой четыре года назад, теперь я всякий раз невольно буду сравнивать и проводить параллели. И если за первый день сплава по Белой мы были вынуждены преодолеть двойную норму, проведя тычком на катамаране около восьми часов, зато с погодой тогда повезло куда больше. Всё-таки жаркое башкирское солнце, кристальное синее небо в обрамлении барашков-облаков, тёплая изумрудная вода и шикарнейшие виды вокруг не идут ни в какое сравнение с этими унылыми серыми Айскими пейзажами: мутная, будто ржавая, холодная тёмная вода, мрачные мокрые серые скалы и свинцово-серые небесные хляби на сколько хватает взора. И мы где-то посредине. Разодетые как капусты, в пяти манатках от холода и дождя, включая спас-жилет и дождевик. Ну и, конечно, сапоги. Куда в повествовании теперь без них?

(Читать также Главное, что я понял. Агидель 2020)

И раз уж взялись сличать сплавы по разным рекам, то как тут лишний раз не заметить, что уж чего-чего никак не отнять у моих предков, так это способности давать всему вокруг простые, ясные и до мурашек красивые имена. Так имя Рустам означает «сильный, большой», Эркен – значит «свободный», Тимур это «железо», а Ямиля (Джамиля) – просто «красивая». Также как Агидель в переводе с тюркского – это «белая», а Ай – «светлая (чистая), как луна». Что лишний раз говорит о ясности ума народа, способного так коротко, простыми и доступными словами объяснить самое главное. Какая кристальная и незамутнённая красота во всём этом и лишний повод для гордости!

Сапоги
Сделали пару остановок в пути. Первая – посмотреть на последствия нынешней небывалой за многие десятилетия паводковой стихии, в прямом смысле смывшей мост через горный ручей и часть трассы вдоль берега. Огромные бетонные плиты раскорёжены, скомканы и разбросаны, словно игральные карты. И все берега на несколько метров прилизаны паводком в ноль. В который поразился бескомпромиссной хтонической силище природы и никчёмности человечишки и всего созданного им. Свадебные замочки на ограждении смытого моста – как лишнее тому напоминание.





Вторая остановка у «Промежности» – огромного вертикального скального разлома. Кстати, совсем непохоже. Рустам (тот, что «сильный, большой»), один из сопровождающих нас на сапе гидов, даже поведал байку – поверье на суженого. Мол, незамужние девицы на выданье должны бросить в эту самую «Промежность» палку. И всё у них тогда удачно сложится и с промежностями, и с палками. История забавная, даже несмотря на явный логический парадокс: почему палку должны бросать девушки? С другой стороны: ну, не сапоги же туда бросать?

Среди хоть как-то скрасивших наши унылые речные будни вялых телепаний на воде были стаи уток, прикормленные вечно сплавляющимися в этих местах туристами. И чем, спросите, их прикармливать? Не знаю, чем положено, но у нас выходило лишь тем, что взяли с собой в качестве перекуса, точней закуски. К пиву и прочим напиткам: солёной снедью и бутериками с колбасой. Чем богаты…
Добросить же прикорм до вышедшей прямо к самому берегу бешеной лисы никто не решился, поскольку выглядела она, мягко говоря, неважно: до ужаса худая, со свалявшейся облезлой серой шкурой и прочими признаками близкой смерти. Здоровая и в уме лисица вот так на берег к шумным галдящим нетрезвым людям разве сама выйдет?





Кстати, о нетрезвых и галдящих. Наш заплыв, организованный фирмой активного отдыха Позитив (сплавы, горнолыжные туры, походы, путешествия, прокат инвентаря), состоял их двух команд. Человек по 16-18 в каждой, по 5-6 человек на катамаране. Выходит, что все мы уместились на шести катах. Но так вышло, что команды наши почти не мешались и так и остались разделёнными на условно корпоративные междусобойчики.

Потому хоть как-то смогу рассказать лишь о нашей части команды, в которую, помимо моих новых сослуживцев, их жён, дочерей, сестёр и подруг, влились упомянутые уже две дочери полка и разбитная троица во главе с также упомянутой выше громогласной Настей. Эти ни в чём себе не отказывали с первых же минут сплава, в чём я сильно им завидовал. Поскольку последние годы пропойца из меня тот ещё: на два дня сплава я прихватил с собой 200-миллилитровую походную фляжечку фирменной мастер-мозаиковской дубовки. Чисто в качестве аперитива под горячее. И заодно лишний раз похвалиться, что крепкие напитки могут быть ещё и вкусными. Которые не хочется бухать, но вкушать надобно. Самое смешное, что про дубовку по исходному её предназначению, то есть в качестве аперитива я так ни разу и не вспомнил. А из страждущих лишь Алексей да его сестра Алиса только и вызвались оценить былые винокуренные таланты.

Вы спросите: «А при чём тут-то сапоги?» Да шут их теперь знает… спросите об этом у нетрезвых и галдящих.



Сапоги
Отчаливали мы от селения Межевой – одной из самых популярных точек выхода на воду. Выплыв шестью катами с минимальным отрывом мы, тем не менее, умудрились прилично расползтись по руслу реки. Притом что и грести особо было без надобности, разве подправить кат по курсу и вяло бултыхать новенькими сапогами по воде. Остальное делала за нас сама река и её неспешное течение. И всё же и они умудрилось раскидать наши плавсредства по водным гладям. Смотрящим за нами гидам приходилось переплывать от одних подопечных к другим на своих быстрых сапах, хоть так осуществляя меж нами минимальную коммуникацию. Ну, либо самим перекрикиваться по-над водой. Чем некоторые, спустя какое-то количество выпитого, с энтузиазмом и занялись. Итогом стало объединение сперва двух плавсредств в единое целое. А затем и до нас докричались, и мы стали неотъемлемой частью этой странной и слабоуправляемой компании из трёх перехваченных веслами катамаранов.

Когда произошло полное воссоединение на водах и со всеми случился небывалый заздравный ОСОАВИАХИМ форэва, необходимость докрикиваться друг до друга отпала. Но вошедшая в раж Настя теперь взялась докрикиваться до прочих проплывающих мимо сплавщиков, а заодно и до местных обитателей на берегу: рыбаков, уток и даже до чумной лисы. Позабавил один местный дядька, который в ответ на очередной громогласный приветственный Настин панегирик устало ответил: «Знаете, какие вы уже мимо нас сегодня проплываете?»



Сапоги
И если вы, вдруг судорожно вспомнив нечто важное, возопите «ну, и где же теперь твои хвалёные сапоги», то я без раздумья отвечу: «Вот именно сейчас и пришла их настоящая пора!» Пару раз даже подумывал, чего же вместо этих понтовых полусапожек я не взял те «взрослые» полноразмерные. Потому что приставать к берегу, увязающему в мутной жиже, где не видно дна, выходило боязно и не всегда удачно. Алексей, вон, вовсе не взял сапог, презрев все мыслимые предупреждения бывалых. И франтовал на сплаве в кедах. Хипстер, блин! И что? А то, о чём я говорил ещё четыре года назад на Белой: если что-то на сплаве может упасть в воду, намокнуть или утонуть, оно непременно упадёт, намокнет и утонет. Как мокрые кеды Алексея.

Хорошо, что рядом всегда оказывались наши молодые да задорные гиды-провожатые, которые лихо спрыгивали со своих сапов и подтаскивали нас на мель, чтобы мы гуськом и кое-как, неуклюже пришвартовывались на сушу. Всякий раз поминая к месту бессмертную строчку Горького про «глупых жирных пингвинов».

И хоть у каждого из гидов на сапах тоже были свои личные настоящие сапоги, Ирина – шикарная высокая стройная газель модельной внешности (и по совместительству наш штатный Шрайбикус), плюхалась в воду прямо босиком. Это в нашу-то уральскую 15-градусную жару и не менее уральскую бодрящую воду. В которую нормальные люди только сапогами, только сапогами…

Сапоги
В этом и обнаружилось первое же принципиальное отличие формата, организованного Позитивом от нашего с Тимой похода по Белой: полный инклюзив на счёт палаток, пенок, спальников и прочего туристического инвентаря. Организаторы обеспечили нас буквально всем необходимым для сплава и ночёвки. Кроме личных вещей и тех же сапог, понятно. «С собой только хорошее настроение» – написала в общем чате начальница на вопрос, что же с собой тогда брать. И по прибытии на стоянку весь этот походный инклюзив уже дожидал нас в полностью собранном и готовом к употреблению виде. От нас только выбрать понравившуюся палатку на Третьей улице Сплавщиков, расчехлить спальник и здоров!

Кстати, на стоянке нас также поджидали отсортированные и выгруженные ещё в Межевом наши же вещи, отправленные прямиком на стоянку. Потому что на катамаран достаточно было взять только необходимое на самой воде: сухую сменку (на всякий мокрый случай), дождевик и те же сапоги. Ну и нехитрый, заранее припасённый перекус в дорогу, он же закуска и он же прикорм для тех же уток. Но со сменкой, как раз, и была главная сложность для законченного перфекциониста, вечно мучимого неразрешимостью выбора: что взять, а что оставить, если из всего перечисленного «штурмового» комплекта сапоги и дождевик и так уже были напялены поверх, отчего любой «мокрый случай» и необходимость брать ещё и сменку априори отпадали. А из «самого необходимого» остались лишь гренки и… хорошее настроение.

И как тут не вспомнить наше эпичное восхождение на Килиманджаро с друзьями в далёком уже 2007-м году. Ведь даже рюкзаки мои кричали о столь очевидных параллелях: один кричал в «газельке» по дороге на стоянку, второй – попискивал из-под укрывного брезента на катамаране. Ведь оба они, и большой 55-литровый, и малый штурмовой (вторил им и профессиональный салёвский дождевик на плечах) были живыми свидетелями тех незабываемых событий, которые теперь навсегда вписаны в историю: историю покорителей вершины Чёрного континента и историю нашей мужской компании. Ведь и тогда на очередной участок восхождения мы брали с собой лишь самый необходимый «штурмовой» комплект: сменку, воду и ланч-бокс. Остальное же какими-то нечеловеческими усилиями приставленных к нам портеров затаскивалось до очередного лагеря на их худосочных головах. Потому что «газелек» на Килиманджаро не предусмотрено.

(Читать также Икра баклажанная. Африка 2007)



Сапоги
Но самым же первым делом, едва прибыв на стоянку и растаскав по палаткам свой скарб, было снять уже наконец порядком надоевшие сапоги. Какими бы они симпатичными, практичными и удобными ни были, какими бы максимально подошедшими к случаю ни оказались. Потому что каждому овощу свой шесток, а каждому сапогу – пара. И каждому случаю – время и место. И тут, на стоянке, в относительной сухости и расчистившемся небе время сапог наконец вышло. В связи с чем вспомнился забавный эпизод, когда одна предельно пожилая бабауля вышла приструнить разгалдевшуюся под вечер детвору сакраментальным «ваше время вышло».

Но наше-то время ещё не вышло. Наоборот – только начиналось. Ведь нам ещё так много сегодня надо успеть. Во-первых, осмотреться, переодеться, выдохнуть и уже… расслабиться. И, конечно, хорошенечко подкрепиться. Кстати, о стоянке. Она представляла собой обширную прибрежную зону, условно поделённую на центральную поляну, палаточный лагерь, столовую в виде пары длиннющих столов с лавками под навесами, человек на 20-30 каждый, и просторную «кают-компанию» с отдельным конференц-столом и примыкающей кухней.
Где наши гиды теперь переквалифицировались в шеф-поваров и сварганили такой обед, о котором потом можно будет вспомнить лишь то, что я давно так вкусно не обжирался. Это вам не просто походная полевая кухня с посконной и грубой как армейские кирзачи перловкой, а полноценный обед с густым наваристым куриным супцом и достойным новогоднего застолья сложносочинённым салатом с сухариками в качестве самостоятельного второго. На мою робкую просьбу хотя бы салата положить поменьше Ирина лишь зыркнула на меня с высоты своей модельной внешности и снова плюхнула полную миску. Прям воспитка из пионерлагеря.

Кстати, готовят они в казанах и даже в перчатках, а среди столовых приборов были замечены даже кофейники и турки. Но это они, наверно, для себя, когда уложат спать отряды, и наконец настанет их черёд отдохнуть от своей непростой воспитательской деятельности. А сейчас по лагерю Позитив объявляется сон-час…

Сапоги
Это было бы забавным, если бы не оказалось горькой правдой: на сытный обед и перипетии сегодняшнего суматошного дня, начавшегося около 4-х утра, веки стали тяжелеть, глаза сами собой стали всё медленней моргать, а сознание затуманиваться в предвкушении сладкой полдничной неги. И если бы не команда Ильи, самого серьёзного и обстоятельного гида, построиться для похода на ближайшую смотровую гору, сон окончательно бы увлёк нас в царство Морфея.

Однако некоторых участников сон всё же одолел раньше, чем прозвучал общий командный сбор. Отчего многих знакомых лиц, ещё 10 минут назад выражавших ярое желание повзбираться на гору и там хорошенько осмотреться, я уже не увидел. Вот же, сапоги-лапотники! Всё проспали…

Всю дорогу на вершину гребня и вдоль него до самой смотровой меня преследовали грибы. Они буквально выскакивали на меня из всех лесных закоулков, смотрели во все глаза из-под каждого куста и из-за первого встречного дерева. Даже грузди перестали по своему обыкновению прятаться под листвяной подушкой и вызывающе торчали мне в укор. И это было пыткой. Но свой прошлогодний зарок отныне собирать только те грибы, которые знает моя жена, я блюду, как бы тяжко мне от этого не было. В общем, я зарёкся больше собирать грибы для своей неблагодарной семьи, которым то «запах», то «разве маслята могут расти прямо на тропинке», то «ну сколько можно лезть к клещам», а то и вовсе: «А это вообще сатанинский гриб». В морозилке на пакетах собранных мною шампиньонов рукой жены так прямо и написано: «Запах 2023».

На самой же смотровой площадке, расположенной на крайнем пятачке хребта, по которому только что взобрались, взору открылся шикарный вид: излучина реки где-то далеко внизу, под обрывом, сочные зелёные опушки по краям, разноцветные крыши деревушки, примостившееся у дальнего рукава… и такое умиротворение, что недаром все гиды в один голос твердили про «место силы» и «лучшее место для медитации». Да я и сам, без гидов ощутил это всем своим телом, приняв позу-дзен и обратившись в большую принимающую энергию мироздания антенну. Лишь в полглаза отвлечённо наблюдая, как остальные устраивают свои глупые фотосеты на краю обрыва, распускают свои корпоративные стяги для общих тимбилдинговых фотографий, шумят, галдят и всё никак не могут принять нирвану.

Особенно отличились наши дочери полка, Катя с подругой, когда полезли на самый крутой и опасный край обрыва за парой дежурных селфи. Туда, куда мне даже издалека смотреть на них было страшно. И эта девочка всего несколько часов назад завалилась в обморок, выйдя подышать свежим воздухом из микроавтобуса. Вот уж, воистину, «слабоумие и отвага».

Кстати, пойдя в гору, Полина зачем-то вновь напялила сапоги. Что для нахождения на осыпающемся каменистом краю обрыва оказалось не самым удачным решением…



Сапоги
А как, кстати, там поживают только что вылезшие из своих палаток компаньоны, заспавшие и хребет, и грибы, и попытки обрести нирвану? Да как-как, плохо! Нет ничего хуже вот такого дневного сна, перебившего всё последующее действо. Как пыльным мешком по голове. Одно дело провалиться в сладкий послеобеденный туман, и совсем другое – возвращаться из астрала к реальности, когда не понятно: на дворе шесть утра или уже шесть вечера.

Однако без периодических походных переодеваний в сапоги с дождевиками и обратно, действо явно стало подвисать. Как говорил Саша на Килиманджаро: «Поймите, пацаны, надевайте снова комплекты полярников, зима опять наступила!» Но если больше заняться нечем, не спать же ложиться, ей богу. Даже выпитый в качестве полдника чай с печеньками не спас надвигающуюся зевоту. Поэтому до хоть какой-нибудь обещанной к вечеру увеселительной программы или хотя бы до ужина, надо себя чем-то экстренно занять. На общем собрании нашей семьи мы с Полей решили спешно выдвинуться прочь из лагеря, подальше от уютных палаток с призывно расстеленными спальниками.

И пошли, куда глаза глядят. Глаза глядели налево. То есть по берегу вдоль хребта, с которого немногим ранее благополучно спустились. Кстати, в этом заключалось следующие, но кардинальное отличие организации нашего с Тимой сплава от нынешнего – в насыщенной развлекательной программе. Вот, где нам не давали уснуть организаторы на Белой. Ведь помимо посещения не менее живописной смотровой площадки, мы вдосталь напились ледяной родниковой воды из ключа Грифон, залезли в пещеру Жом и поднялись на гору Стог. В лагере же детей и взрослых без устали развлекали с самого утра и до вечера: шахматами и нардами, бойцовским клубом на пенках, полосой препятствий, волейболом, стрельбой из мелкашки… Не считая непременных песен у пионерского костра и вечернего сюрприза под закрытие смены в виде проплывающего по реке огненного дракона. Но это и понятно, ведь на «центровой» сплав Середины лета на Белую ежегодно съезжается давно спетый и спитый костяк: люди, знающие друг друга не один десяток лет по тур-клубу. Практически семейный выезд. Для них этот сплав сродни Лукашинскому ритуалу похода в баню 31 декабря. И где мы с Тимой оказались по знакомству, практически «по блату».

(Читать также Главное, что я понял. Агидель 2020)

Но ведь это не значит, что в этот раз мы должны остаться без грифонов и драконов, без нард, полосы препятствий, ручьёв и костров. Значит, организуем всё сами. Первый же пункт программы в виде бьющего из расщелины ручья с ледяной и обалденно вкусной родниковой водой мы обнаружили тут же под смотровой горой. Сами же скалы хребта были настолько впечатляющими взор, что ни какая фототехника не способна передать этой первозданной грубой красоты в руках природы-воительницы. Поахали, поайкали, сполоснули в ручье свои моськи и поставили в завтрашний план набрать этой живой влаги домой.

Позже, читая в сети о красотах реки Ай и прелестях сплава по ней, я наткнулся на упоминание знаменитых Сухих водопадов. И глядя на фото воскликнул: «Да ведь это же те самые скалы, где мы с Полиной из ручья напивались!» Может, это были вовсе и не те самые настоящие Сухие водопады. Но это истории не интересно. Потому что наши водопады для нас и были самыми настоящими. И сухими... или полусухими...











Сапоги
Но время, будто в насмешку или в назидание, словно вовсе остановилось. А до вечерней дискотеки (или хотя бы ужина) ещё масса свободного времени, которое по-прежнему ещё чем-то надо занять. Что у нас там дальше по плану? Снова пойти, куда глаза глядят, только теперь направо? Пошли.

Вы спросите, при чём на этот раз сапоги? А при том, что Полина до сих пор так и не сняла своих розовых сапожек, щеголяя в них, словно сказочный кот в сапогах или тот же кот учёный: сперва налево, а теперь и направо. Но сказки заводить всё равно приходится мне…

Всё-таки, наши «Сухие водопады» были, наверно и впрямь, настоящими, потому что весь берег от них и на целый километр усыпан многочисленными становищами сплавщиков. Видимо, во избежание конфликтов между организаторами, прикормленное место было поделено на помеченные цифрами участки со своими столовыми, беседками, туалетами и прочими очагами кое-какой цивилизации. Мы это поняли, пойдя вправо от нашего лагеря, 15-го или 17-го по счету, вдоль десятых, седьмых, третьих (с поваленной беседкой) и так вплоть до первого участков.

А за самым последним, точнее первым из них открылось настоящее чудо – мы попали в совершенно сказочный лес. Точней густые хвойные посадки, образующие длинные, узкие готические галереи, создающие свой удивительный, завораживающий и странный мир. Словно мы прямиком попали в волшебную вселенную Гарри Поттера. Но главное чудо заключалось в том, что мы оказались в нём именно в момент, когда вечернее солнце пробивало галереи вдоль посадок прямиком насквозь. Обычно тёмные и сырые пролески засветились изнутри, а испаряющаяся в косых солнечных лучах влага стояла в воздухе магической дымкой. Странные грибы, рассыпанные в огромном множестве по мховому ковру, только усиливали впечатление сказочности. Зайди мы туда хоть на полчаса раньше или позже, и всё – чуда бы не случилось. В общем, вернулись оттуда мы совершенно очарованные.








Сапоги
Признаться, я не люблю бани. Если, конечно, мы не имеем в виду те залётные отжигные времена в пору нашей бурной молодости. Когда в конце тяжёлой недели, после пятничного похода по кабакам, караокам или боулингам, а затем и «постременным» пивным точкам, мы проваливались в укуренную темень ночных клубов. Чтобы затем, посреди ночи вдруг оказаться уже замотанными в простыни, с бильярдным кием в одной руке и банкой пива в другой, в какой-нибудь очередной злачной «бане отдыха». А встречать рассвет непременно нужно было на берегу парящего утренним туманом Миасса неизменной финальной бутылкой Миллера. Ибо ритуал.

Но чтобы по-настоящему, по науке париться в бане, без пива и бильярдного кия, на это у меня никогда не было ни знаний, ни желания, ни здоровья. Если не брать пары-тройки знаковых случаев из жизни, включая поход в детстве с отцом в городскую общественную баню на Котина, где я не смог забраться даже на первый полок в парилке. Плюс эти пугающие своим натурализмом старые дядьки с огромными животами и маленькими писюнами… Или те незабываемые походы с армейскими дружбанами в знаменитые Невские бани на улице Марата или не менее культовые «круглые» бани на площади Мужества, тогда ещё в Ленинграде, где антураж и общая атмосфера буквально дословно повторяли столь же знаменитую сцену из Рязановской «Иронии судьбы».

Но все подобные случаи лишь подтверждали общее доселе правило: баня – не моё. Ведь настоящая банная наука исключает всяческое спиртное, что всегда казалось мне делом немыслимым. Но баня, и без того, серьёзная встряска для организма, чтобы доканывать его ещё и спиртным. Поэтому на вялое обсуждение коллегами «а не записаться ли на банные процедуры» (раз уж детской полосы препятствий и стрельбы из мелкашки не предвидится), я был настроен скептически, Да и прочих, впрочем как и меня, останавливала даже не сама баня, а последующее окунание в ржавой речной воде, подход к которой по глинистой скользкой жиже также не предвещал особого удовольствия. Я лично был свидетелем, как мужики из первой банной партии ступили на сей скользкий путь Айского крещения, и только один из всех не поскользнулся и не трухнул в самое грязевое месиво. А всё почему? Потому что босиком и без сапог!

Но в какой-то момент я понял, что если и я не пройду той же Via Dolorosa, то позже крепко пожалею о несодеянном. Потому побежал в уже намечающихся сумерках искать и уговаривать компаньонов. Но уговаривать никого даже не пришлось. Более того: я сам едва успел вскочить в последний вагон – в третью партию парильщиков. Ибо из тех, кто ещё час назад раздумывал и с недоверием смотрел на скользкий глинистый берег и мутные воды Ая, в итоге отбросили с одеждой и последние сомнения. Все пятеро. Я отбросил их последним, шестым. И знаете что? Ничуть не пожалел.



Сапоги
По случаю намечающихся банных экзекуций наши гиды, Эркен (что значит «свободный») и Рустам («сильный, большой»), сменив поварские колпаки и кухарские передники, теперь же надели войлочные банные шапки, вооружились вениками и приготовились «по серьёзке» и до самых последних костей пропарить страждущих и отринувших былые сомнения. И я, в итоге прошедший через их горнило, до сих пор пребываю в большом недоумении: откуда столько здоровья у самих наших банщиков, пропаривших за четыре захода в общей сложности две дюжины желающих. Честь и хвала! И безмерная благодарность.

И тут в который раз приходится прибегать к сравнению, ведь и в нашем с Тимой сплаве в списке развлечений также была банька «по-чёрному». Это когда прибрежные голыши загодя складываются в причудливый очаг, чтобы за несколько часов растопки каменка набрала в себя столько жара, чтобы хватило всем отважившимся под вечер проникнуть в святая святых – палатку, накрывшую это допотопное аутентичное горнило. Даже Тима (Тимур значит «железо»), пусть и не без сомнений, решился пролезть за полог.

Но в тот раз с нами не было ни Эркена, ни Рустама, чтоб не только разъяснить, но и на примере показать, что есть настоящая баня. Поэтому четыре года назад, постояв пару минут возле пышущих жаром камней, мы тут же поспешили остудиться в водах Белой. В итоге ни прогреться толком не вышло, ни остыть, ведь после раскалённого знойным башкирским солнцем дня вода в реке и сама пыхала огнём. Я же говорю, не понимаю я ваших бань.

Но впервые в жизни Рустам и Эркен пошатнули доселе стройную и давно устоявшуюся систему ценностей и приоритетов. Показав, что баня – это не бильярд посреди ночи в очередной заштатной сауне с пивасом и уже не лезущими в горло прогорклыми чипсами. Баня – это целая философия и не меньший ритуал, нежели бутылка Миллера на берегу утреннего похмельного Миасса. Баня – это действо и целый театр, где ты, на удивление, оказываешься не только зрителем, но и непосредственным участником, хоть и довольно пассивным.

Да и сама баня по-позитивовски отнюдь не походила на скроенную из вёсел и парусины «черную» баньку на Белой. А представляла собой просторную тентованную конструкцию о двух печках с выведенными наружу дымоходами. Где пол был густо устлан ветками папоротника, а по стенам и потолку были развешены благоухающие букеты местного разнотравья. Всё вместе (сухой жар, папоротник, веники и букеты) давало такой неповторимый густой и горячий аромат, проникающий до самых глубин лёгких, что возникло ощущение легкого головокружения от аромапередоза.





Но это было лишь прелюдией, потому что наши банщики знают толк в том, как вениками и магическими камланиями вытрясти из нас последний банный дух. Первой фазой (это я конспектирую за старшим банщиком Эркеном) стояла задача прокалить наши тела ароматным горячим воздухом изнутри и снаружи. Где веники пока играли опосредованную роль: в качестве опахал, примочек и компрессов. И воздушных арома-ванн. Заканчивалась первая фаза, по аналогии с закаливанием стали, медленным «отпуском». То есть мы на время выбрались наружу, чтобы на вечернем, уже остывающем воздухе и самим немного поостыть. Снаружи и изнутри. Для второго на столике у палатки стояли графин с лимонной водой и кусочками арбуза. Но в воду пока нельзя!

Я прокалился настолько, что стал физически ощущать бешено стучащее, выскакивающее наружу сердце. Что ставило моё участие во второй и главной фазе парения под большой вопрос. В который раз подумал, что коль последнее пару лет необходимость в алкоголе для меня практически отпала, так какого рожна я днём пару рюмок своей дубовки продижестировал, бахвалясь перед новыми сослуживцами тонкостями самогоноварения, полученными на прежнем месте работы?

Для второй «веничной» фазы, на моё счастье, нужно было определиться с очередностью парящихся. Где самых слабеньких, с выскакивающим сердцем задохликов пустили вперёд. Из уважения к возрасту. Кстати, в нашей партии в который уже раз за сегодняшний день судьба свела всё с тем же коллегой Алексеем и Катей-катастрофой. С разницей лишь в том, что на этот раз вопрос, кто и к кому в итоге рухнет под ноги с обмороком, остался более открытым.

И главное открытие: если не быть прежде хорошенько нетрезвым и иметь на ногах если и не сапоги, то хотя бы трекинговые сандалии, участи поскользнуться и рухнуть в жижу у берега всё же можно избежать. Проверено! А то, что вода рыжая и мутная (главный пункт недавних сомнений), легко решилось тем, что на дворе стояли уже конкретные сумерки…

Света
Главной же вишенкой на торте и последним пунктом, окончательно развеявшим остатки хандры, жалоб на выскакивающее из груди сердце, стала чайная церемония. Сразу после бани и крещения водами Ая. Даже не переодевшись, прямо в купальных шортах и с полотенцем на голых плечах нас усадили за стол в кают-компании. И только ради этого стоило стерпеть все предыдущие экзекуции и прежде нелюбимые банные процедуры. И это один из немногих случаев в жизни, когда вот так, одним махом из человека активно не понимавшего и не принимавшего подобный вид активного досуга его приверженцы смогли обрести в своих рядах едва ли не самого убеждённого неофита.

Вот бы так мне кто показал все прелести рыбалки, с которой у меня с самого детства также не задалось. Когда мы с моим дядькой по дороге на Второе озеро попали под дождь, завязли на великах в грязи, что пришлось переть их на себе, а потом на шквальном ветру я ещё и лески запутал. И даже активное участие друзей в попытках переубедить на практике, не сильно поколебало моё неприятие такого времяубивания. Когда часами глядишь на водную гладь и не скучно. Тут я сознательно опускаю детали знаковых рыбалок в Заливе Свиней на Кубе и нашу Занзибарскую мегарыбалку с ловом тунца. Потому что это совсем другое и просто несравнимое. И незабываемое.

(Читать также Икра баклажанная. Африка 2007)

Но если брать в рассмотрение классическую рыбалку на наших водоёмах… Нет, я, конечно, всегда за отдых на природе, в палатке и с костерком, на берегу одного из бесчисленного множества наших прекрасных уральских озёр. Или той же реки. Чтоб с друзьями, а то и подругами, с весёлой попойкой и песнями под гитару, с живительным утренним глотком пива или хотя бы кофе… Я за всё это всеми своими руками, сердцами и прочими выскакивающими наружу органами. Но при чём тут удочки и червяки на крючках? Хоть убейте. Но я, как всегда, отвлёкся.

Этот умопомрачительно красивый и вкусный стол с авторскими чайно-травяными настоями, разнообразными сладостями и дарами природы для нас сварганила Света. Ещё один гид-повар-декоратор-душа-сплава-создатель-уюта и просто замечательная, вкусная девушка из команды Позитива. Которую хочется обнимать и целовать. И потом ещё обнимать, и снова целовать. Которую постоянно хочется обнимать и целовать. И которую я затем всю истискал, безуспешно ища слова благодарности, которые так и не смогли выразить и крошечной доли переполнявших меня эмоций. Да и к чему слова, когда есть такие тактильные контакты, которые глубже и сильней тысяч слов. Просто надо знать, какой я чаёвник, чтобы понять случившийся со мной гастрономический и эстетический экстаз. В общем, путь к моему выскакивающему сердцу лежит вовсе не через желудок, а через его отдельную чайную долю. И Света этот путь вот так в лёгкую прямиком туда проложила. Проложила и там навсегда обосновалась. И только это обстоятельство единственно могло нарушить изначальный план повествования в стройном ряду названий всех его прочих глав.

На столе, помимо общей красивой картинки с расшитыми рушничками и различными деревянными плошками, с любовью и вкусом сервированными, помимо непосредственно самих хитрых травяных отваров, были практически все известные природе угощенья к вкусному вечернему чаю. Из своей татарской семьи я вынес всякое. Но вот такой вечерний чай «со всеми и со всем» – незыблемое. То, на чём, в числе прочего, и должна держится настоящая дружная семья.

Припомнить хотя бы поездку с отцом к родне в Башкирию в детстве, где без чая за столом, ломящимся от меда, деревенской сметаны, чак-чака, хвороста и прочих плюшек-ватрушек, от деревенских яиц с густо оранжевыми желтками, нельзя было представить и дня. Когда двоюродная бабка выходила на крылечко, где я едва отпыхивался от только что съеденного обеда, с предложением «пойти ещё поесть». И на мой отказ искренне удивлялась: «Защем не хощеш?.. Тогда щай?» Ну как отказаться от чая? Но с чаем снова ждал полный стол…

У Светы на столе к чаю при свечах были халва, финики, черника, земляника, различные орехи, мед двух видов (в том числе совершенно эксклюзивный с чабрецом), чернослив, курага, облепиха, апельсины, сушки… Вот именно это я в детстве и называл «со всеми и со всем». А тут и Полька на сладкое подтянулась. Как всегда в сапогах. А вы говорите баня…





Сапоги
После баньки и незабываемого чаепития по-хорошему было бы переодеться во все сухое и чистое, снять наконец все сапоги и на боковую. Что может быть лучше здорового сна на лоне природы под звёздным небом в сладких грёзах о девушке мечты, которую постоянно хочется обнимать? Но как спать, когда ужин по распорядку ещё не еден, танцы на вечерней дискотеке не оттанцованы, песни у костра не петы и вообще… Дома отоспимся. А тут приходится время по максимуму сжимать, чтобы уместить побольше впечатлений и эмоций на будущее.

Почему до сих пор не придумали консервировать тёплые воспоминания по трёхлитровым и жестяным банкам, или хотя бы в виде чайных пакетиков? Хотя разве это донельзя затянутое повествование – не есть ли попытка остановить мгновение, когда понимаешь, что оно прекрасно?

Как бы то ни было, но после ужина у обитателей лагеря началась свободная программа: кому наконец танцы, кому песни у костра. Да, кстати, в который раз сильно пожалел, что не смог вытянуть на сплав Алексашку Беловежского с его джембе. А я бы под это дело обязательно и свою Кремону прихватил. Эх, Саша, как же давно мы с тобой не отрывались, уносясь в экстатическом трансе на единой музыкальной волне. Разве может быть что-то лучше этого (ну, кроме общения с прекрасными)? Как же мне этого порой не хватает. Ведь вот, смотри: костёр есть, узкий междусобойчик вокруг собран и люди замерли в предвкушении чего-то нестерпимо прекрасного. Уверяю тебя, эти люди были совершенно готовы к нашему фирменному «тихому» концерту по заявкам. Традиции и формат которого были заложены давным-давно ещё на старой Ильменке. Даже неугомонная громогласная Настя притихла. Благодатнейшая публика. Бери и лепи!

Значит, в следующий раз?..

(Читать также Ильменский синдром. Ильменка 2008)

Борис Евгеньевич
Всё-таки не удержался и порушил такую крутую задумку озаглавить все без исключения главы этой истории одинаково. То есть единообразно и по струнке, как в армии кровати, табуретки и даже сапоги под ними. Но повод вновь отойти от правил представился ещё какой: к нашему никак не желающему разгораться костру подошёл мужичок. И по-отечески нас отчитал: «Что же вы, ребятки, дрова без спроса взяли? Ведь я их весь день рубил. Могли бы попросить…»

Нам было жутко неловко, потому что, действительно, пока мы отдыхали, ели-пили, парились в бане и затем прохлаждались в бурой реке, этот трудяга рубил дрова. Конечно, мы стали извиняться и, хоть и запоздало, попросили у него уже догорающие в костровище дрова. И он великодушно разрешил. А затем подтащил и подбросил новых. Заодно показал, как правильно разводить костёр. И много чего ещё поведал из своего житейского мужицкого опыта. Зовут мужичка Борис Евгеньевич. А лет Борису Евгеньевичу… одиннадцать!

Чуть позже за Борисом Евгеньевичем пришли родители, чтобы уже отправить спать. Но разве нас, непутёвых, вороватых и ни на что не годных можно оставить без присмотра?

Сапоги
Наша с Полей палатка, при первом обозрении показавшаяся едва ли не самой лучшей и удачно расположенной, оказалась не без нюансов – она стояла на конкретном горбу. Как мы этого днём не разглядели, чтобы до ночи уже хоть что-нибудь придумать, а то и предпринять? Но факт налицо. Точней, на горбу. Спать на котором нереально. И ведь ни сбоку, ни с краю, ни в углу, а прямо по самому центру палатки! И что теперь с этим поделать? Полина сразу скатилась в угол и уснула. А я, как ни пытался в полудрёме оставаться «царём горы» и не делать лишних движений, при любом шевелении всякий раз съезжал с холма в Полин угол.

Хорошо ещё, что дискотека закончилась всего через час после наших попыток устроиться ко сну и пожеланий спокойной ночи. Когда последние звуки дискотеки наконец смолкли, сменившись посттравматическим звоном в ушах, даже храп из соседней палатки казался едва различимым шорохом. Да, Катя (это я соседке по палатке), пока я боролся с горбом изнутри, кто-то уже храпел по соседству снаружи. И это был не я. Что, впрочем, не отменяет, что и я позже, устав бороться с горбом, мог присоединиться к этой звуковой палитре.

Да, и вот ещё что. Я же инженер-исследователь не только по образованию, но и по жизни. Причём, с рождения. Мне же только дай устроить слепые дегустирования родниковой воды, провести глубочайшие маркетинговые исследования перед покупкой пластмассовой хозяйственной приступки, проанализировать по спектру и частотной характеристике лучший по качеству релиз главного джазового альбома всех времён для своей внушительной аудио-коллекции. Или наконец узнать, что же находится внутри провода, соединяющего мою детскую машинку с пультом управления (в моём детстве управляемые машинки были на проводе). К чему я? А к тому, что никакие беруши не спасают от современной многоваттной аудио-аппаратуры, поскольку звук, особенно в низком его спектре, прекрасно передаётся по земле…

Кстати, палатки и спальники, которыми нас обеспечили организаторы, оказались выше всяких похвал: чистенькие, новенькие, тёплые, не драные. Если бы не входящий в комплект к ним горб на дне. Пару раз за ночь затягивал дождь, но на нас это никак не отразилось: в палатке было сухо, тепло и уютно (горб не в счёт). А спать под мерный, убаюкивающий шелест барабанящего по тенту дождя даже приятней, чем без него. И даже сапоги, выставленные вон из палатки в коротенький предбанник, не промокли. Если ещё не брать в расчёт горб…

И как тут в очередной раз не вспомнить нашего туроператора на «чёрном континенте» – Криса. С его драными пенками, по одной на брата трекинговыми палками, отсутствующими в первые два дня Восхождения столами и стульями… вообще, общей проблемой с драными палатками, портерами, гидами… И извечный суп из кукумбера вместо мяса… Но ведь пережили, стерпели и вынесли? И, главное, несмотря ни на что, покорили Кили! И что я теперь после этого: какого-то бугра в палатке не покорю?

[Joerrigo]

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Света
Полноценного сна со злосчастным горбом так и не вышло. Поэтому подольше понежиться поутру в постелях даже не рассматривал. Пока палаточный лагерь ещё вовсю пребывал в сонной утренней неге, и лишь отдельные сумрачные личности вроде меня сомнамбулами бродили меж палаток, я, напялив уже ставшие неотъемлемой частью моего нынешнего естества сапоги, успел сгонять до родника ради бодрящих утренних водных процедур, а заодно набрать живой родниковой влаги во все имеющиеся ёмкости – порадовать по приезде домочадцев.

Вернувшись в расположение лагеря, меня привлекла странная деревянная витрина-прилавок на центральной поляне. Вроде школьной ярмарки на праздник Осени: с домашними кексиками от девочек, осенним урожаем и дарами садов от родителей-огородников, детскими поделками из картофелин и бирочками возле каждого экспоната вроде «Маша Иванова, 6-А класс». Постойте… поделки, рушники, кексики, фрукты… Света?

Вон она: на кухне с прочими организаторами хлопочет, завтрак ещё не проснувшемуся лагерю варганит: «Света, а там что за витрина?.. И это всё настоящее? Не бутафория? А потом, после ярмарки со всем этим куда? Прям можно будет отнести в класс и там всем вместе слопать? Прям сейчас можно? Правда?! И прямо можно подойти, отрезать, намазать и съесть? Вот прямо сейчас, даже в класс не нести? И по желанию прямо сейчас и прямо мне можешь сварить на выбор травяной чай, какао или натуральный кофе в турке?!..»

Мамадарага, за что мне это счастье? Неужели всего лишь за то, что выдержал ночь с музыкой в ушах и горбом под боком? Или за то, что не озлобился, не проклял нынешнее аномальное високосное лето, это хмурое утро и вновь намечающийся дождь, но стоически и с буддистским смирением принял ситуацию? Или мне просто повезло в жизни со Светой?

Самое интересное, что вся эта прелесть (чиабатта с маслом, два самолично испеченных Светой кекса, мёд, варенья, печеньки, сливки к кофе с пожеланием доброго утра на табличке) предназначалась всем желающим, вставшим раньше прочих. То есть и для меня! И всё это было плюсом к только намечающемуся через час завтраку. Жирным плюсом.

Побежал будить Польку, пока всю чиабатту с кексами повыползшие отовсюду сомнамбулы не сожрали.



Сапоги
И если вы думаете, что я не использовал этого повода, чтобы в очередной раз не заграбастать Свету в свои объятия с выражением самых искренних и преданных чувств на веки вечные, то вы совсем меня не знаете. Уже позже, на Ступенях, мы шли со Светой поблизости, но как ни силился я придумать, но повода обнять её ещё и там так и не придумал. О чём, конечно, сожалею.

Ступени (название сугубо ненаучное и первое, пришедшее в голову), помимо знаменитых Айских Притёсов, также стояли в плане остановок второго дня сплава. И понравились куда больше разрекламированных Притёсов. Представьте себе широкие каскадные террасы-уступы разной фактуры, размеров и обтёсанности, созданные в слоистой породе отнюдь не руками человека, а самой матерью-природой. Каменистая ступенчатая порода проходит в расщелине скал, создавая удивительный антураж из какого-нибудь сказочного фильма про чертоги Снежной королевы. С одной лишь разницей: ступени не из чистейшего прозрачного льда, а из грязных скользких уступов, за которые зачастую приходилось хвататься ещё и руками. Поскольку уже на сто раз помянутые всуе сапоги, при всех неоспоримых плюсах, обладали очень серьёзным недостатком – винил в отличие от натуральной резины очень рыхл и скользок. Сколько раз за эти два дня это обстоятельство оказывалось серьезной проблемой, не сосчитать. Да хоть на Смотровой, где я уже будучи в кроссовках, по-прежнему умудрялся бояться запнуться за свои сапоги и постоянно предостерегал Полю, чтоб не лезла в своих на край обрыва.





И я вполне понимаю Полину, которая устав от периодически льющего дождя, вечной сырости, холода, пяти слоёв одежды и уже конкретно доставшей её походности, наотрез отказалась карабкаться по сколькому глинистому склону, чтобы, преодолев хребет, выбраться к спрятанным в глубине расселины Ступеням.

Даже я, до последнего изящно лавировавший по склону и избежавший участи многих, съехавших на попе по этой липкой жиже, уже на финальном отрезке не удержался и последовал по этой скользкой дорожке за прочими. Да как последовал – Салевский профи-дождевик порвал, запутавшись в его фалдах. Дождевик, который доселе видел многое, включая мега-ступени и Лава Тауэр на Килиманджаро. Но на Айских Ступенях закончил свой славный туристический путь.

В связи с чем в памяти всплыл эпизод, как в пятом классе в очередной раз поехали на летние сборы в Катав-Ивановск. Юрюзань, Катав-Ивановск, Усть-Катав… – это всё в той же стороне, в наших Уральских горах. Отличные места для спортивных тренировочных сборов. Сколько километров мы там вверх-вниз намотали, тренируя столь необходимую в циклических дисциплинах выносливость? Так нам наш второй тренер и говорил: «Лыжникам не нужны мышцы быка, вам нужны мышцы оленя!»

И вот, накануне устроенного тренером контрового кросса в зачёт зарядил такой ливень, что размыл тропу до состояния жирной скользкой гуталиновой массы. И чтобы не поскользнуться в зыбкой каше, приходилось сильно отталкиваться и парить над склоном вниз, каждым прыжком всё больше ускоряя и без того бешеный темп свободного парения. Как мы там себе ноги и шеи не переломали, одной Хозяйке медной горы известно. Помощник тренера затем пришёл с того участка ошалелый: «Они там по пять метров прыжки вниз по склону делали!»

Сапоги
Уж сколько раз, ещё с нашей славной поездки на Остров Свободы, зарекались с друзьями: никаких музеев, достопримечательностей и цифр для запоминания. А истории придумываем сами. И ведь нет же, зачем-то полез в интернет за информацией: кто же тут притёсан, откуда растут ступени и зачем водопады так сухи.

Вы не поверите, но я в который раз вам всё наврал! Наш лагерь «Барсучий лог» стоял вовсе не рядом с Сухими водопадами, какими бы красивыми те скалы ни были, и как бы красиво я о них не пел. И где были смотровая площадка с Промежностью под ней. А настоящими Сухими водопадами оказались… да те самые Ступени и оказались! Или они же – Алексеевский лог. И названы они сухими, потому что вода в них появляется лишь по весне во время бурного таяния. И это именно вода пробила в камне все эти причудливые ступени.

Кстати, наверху Ступеней ждал ещё один красивый сюрприз: обрамлённый с трёх сторон отвесными скалами, нас встречал маленький прудик с очередной местной легендой, как всегда про несчастную любовь, и которую я как всегда благополучно пропустил мимо ушей. Ладно, раз уж взялся брехать да надумывать, пусть буду хотя бы в этом честен до конца: пусть пруд будет зваться в моих опусах омутом Русалки.

И как не вспомнить в этой связи одно из самых пронзительных и любимых моих стихотворений:

Зимняя Офелия
Куда кидаться?
Омут твой замёрз
Засыпан дымкой снежной
Коркой ледяной
Как поволокой
Подёрнут
Ты кричишь:
«Постой!»
Но выкрик твой
Охватывает холод
Сжимая крепко
Плечи
Словно
Молодой
Любовник
Страстно в ухо шепчет:
«Офелия, ты мёрзнешь?..»



Сапоги
Что значит кровинушка: Полинка своими миниатюрными розовыми сапожками сосчитала все до единой ступени, ведущие на Большие Притёсы. Вышло 400! А чего вы хотели, если Аллуша – её родная бабка и учитель математики с пятидесятилетним стажем, до сих пор собранные в лесу ягодки подсчитывает? И обыграть которую в уголки в её 85 до сих пор не всем под силу.

Ещё каких-то несколько лет назад на Притёсах не было не то что четырёхсот – ни единой ступени не было. И забирались отважившиеся на практически отвесную стометровую скалу по тросам. Врут наверно, потому что представить такое с моим паническим страхом высоты просто в голове не укладывается. Если даже преодоление удобных рукотворных ступеней с широкими поручнями и промежуточными платформами от одышки представляло собой весьма ощутимый челлендж. Потому что 400 ступеней – это как пешком взойти на 22-й этаж.

К большому удивлению в конце лестницы нас ждала не вершина горы, а долина: с подъездной дорогой, автобусами, туристами, кемпингами, торговыми палатками, аттракционами… Потому что это не горы возвышаются над рекой, а сам Ай течёт в глубокой расщелине-каньоне. Или фьорде, кому какое слово больше нравится.

По какому-то удивительному совпадению экстрим-парк наверху (с тарзанками, качелями над пропастью и всем тем, что связано с высотой и тем, что я так панически избегаю) звался Грифон. Что в очередной раз отсылало воспоминаниями к нашему с Тимой сплаву четырёхлетней давности. Ведь наш лагерь на Белой располагался напротив скалы с родниковым ключом, также почему-то прозванным среди туристов Грифоном. Поди разберись с этими замысловатыми спиралями бытия.



Сапоги
Однако время пожимает, и на 400 ступеней вверх, а затем и на 400 ступеней вниз нам отвели не дольше часа. Поэтому даже если и захотел бы испытать на себе всех чудес грифонского экстрим-парка, не успел бы чисто по времени. Так всем и буду сейчас говорить: да я там и на тарзанке с файером в руке, и по верёвочному мосту между скал, и на тросе через реку… просто времени не хватило.

Последний пункт на карте уже за Притёсами – селение Кульметово. А точнее – Кольмет, ведь оно уже на территории родины моих предков, в Башкирии. До него мы уже буквально летели на всех вёслах. Ибо время, время… Уже особо не до красот, порядком наскучивших, и даже не до полчищ местных уток, для которых в оскудевших лабазах даже чипсов на второй день сплава не осталось, не говоря о более привычной для пернатых закуске к пиву. Так разогнались на попутном ветру, что если бы не сноровка, приобретённая за эти пару дней, пролетели бы мимо конечной стоянки.

Где нас уже ждал наш микроавтобус и последний казан с обедом. Как всегда неимоверно вкусным. От шефа Эркена и сушефа Ирины. Куда вам, родные, звёздочку Мишлен поставить? Разве что напроситься на сплав в будущем году. Как сказал один безвестный пирожковед:

заслужила Клава
звездочку Мишлен
от сваво супруга
за пивной жульен

И что нам осталось в конце этого пути? Да понятно что: скинуть наконец сапоги и приготовиться к последнему рывку уже до родного дома. Полными тары с родниковой водой и впечатлений. И вот, пожалуй, последняя эмоция в качестве долгожданного эпилога: это чернющая зависть, когда на страничке Позитива среди фото их закрывающего сезон похода на заповедный Айгир, куда они взяли только самых избранных, всего 15 человек (на сундук мертвеца), я увидел и наших новых знакомых – Настю и всю их троицу. А в гидах Эркена, Рустама… и Свету.


© Baddy Riggo, 22 августа – 25 сентября 2024

[Искандер Сельджук]

Заход по художественной части неплохой. Справедливости ради, я бы всё-таки поблагодарил Акунина, в чьём «Турецком гамбите» сапогами уже интриговали читателей газеты «Ревю Паризьен», если не ошибаюсь))

СТАРЫЕ САПОГИ
Фронтовая зарисовка
Кожа на них потрескалась и стала мягче лошадиных губ. В приличном обществе в таких сапогах не появишься. Я этого и не делаю — сапоги предназначены для иного.
Мне сшил их старый софийский еврей десять лет назад. Он содрал с меня десять лир и сказал: «Господин, из меня уже давно репей вырастет, а ты все еще будешь носить эти сапоги и вспоминать Исаака добрым словом».

[Joerrigo]

Искандер Сельджук, к стыду своему до сих пор так и не удосужился прочесть ни одного произведения Акунина. Не потому что, а просто так и не срослось...