Поезд Вена-Мюнхен бесшумно уносил меня из одной столицы в другую. За окном мелькали красивые пейзажи, чередующиеся с аккуратными полями и небольшими посёлками. Вояж в столицу Баварии запланировал, исходя из юношеской мечты. В 1993 году, будучи курсантом, познакомился с немецким генералом - начальником военно-медицинской академии Бундесвера. Он любил подолгу бегать, а российская охрана не справлялась с его запросами. И вот нас, как самых сильных спортсменов ВМедА, попросили охранять его во время двадцатикилометровых пробежек вдоль берегов Невы. Мы переписывались в течение пяти лет, он присылал приглашение к себе в академию, чтобы выступить с лекцией перед его кадетами. Но в середине девяностых годов страна ещё жила за железным занавесом и моей мечте не суждено было сбыться. Потом связь исчезла. Пару месяцев назад на глаза попались наши письма (мои русские черновики и его английские). Я отправил небольшую бандероль с запиской по адресу, найденному в интернете. Из Википедии следовало, что с 1996 года он вышел на пенсию и являлся почётным хирургом пригорода Мюнхена - городка Фрайбург, а также продолжал принимать участие в соревнованиях в триатлоне и беге. Ответа на моё письменное обращение к нему не последовало и мне захотелось разузнать всё на месте.
Десять минут на знакомство с мюнхенским вокзалом и ближайшая электричка унесла меня во Freising. Однако на Гиндемайерштрассе 12 не знали ни о каком докторе Карстене Эверте. Что делать? Уезжать в Мюнхен? Значит не судьба. Начался холодный дождь с ветром и погода не располагала к дальнейшим поискам. Но раз уж здесь оказался, надо прогуляться, может, фоторакурс необычный найдётся и дождь закончится. Есть некоторое своеобразное, провинциальное очарование в маленьких немецких городках, похожих на декорации к Андерсоновским сказкам. Они лишены туристического поклонения и временами кажется, что живут натуральной, неспешной немецкой жизнью, практически не изменяющейся на протяжении веков.
В местном техническом университете закончились занятия и студенты неспешно разъезжались на велосипедах по своим делам. Спортгородки, велостоянки, современная библиотека, кафетерии. В библиотеке заприметил информационный компьютер, но он не работал. Решил обратиться в качестве адресного бюро либо в полицию, либо в местную клинику. В полицейском участке на мою просьбу откликнулись моментально, и буквально через пару минут я уже разговаривал с доктором Эвертом по телефону. Мы договорились о завтрашнем совместном завтраке на 10:00 у него на дому. Полицейский любезно записал для меня его домашний адрес и номер телефона. Оказалось, что он проживал в Мюнхене.
Я относительно много раз бывал в Германии, дважды останавливался у своих товарищей - российских эмигрантов, жил в семьях, встречался с русскоговорящими коллегами, но редко когда меня так, практически мало знакомого человека, удостаивали приглашением на завтрак. Да и в России это, надо отметить, мало принято. "А приходите-ка, вы, милый друг, к нам на завтрак!" - скажет мне например мой товарищ после двадцатилетнего молчания или просто так. В моей взрослой жизни это было впервые. В качестве русского "сувенира" у меня был пакет с московскими карамельками и батончиками.
Довольный результатом сегодняшних поисков, отправился на дальнейшее знакомство с Фрайзингом. Кафе, магазинчики, сувенирные и цветочные лавки вызывали интерес и привлекали внимание. Вечером вернулся в Мюнхен, но от прогулки по городу отказался. Немного побаливали мышцы и связки от вчерашнего марафона, и настроения хватило лишь на посещение ближайшего сетевого супермаркета Rewe с целью подготовки к ужину.
Следующий день начал с тренировки в West park, который располагался в 500 метрах от отеля. Умеют же немцы парки разбивать! Всё геометрически правильно выверено, аккуратные газоны, чистые тротуары. В пруду плавают лебеди, гуси, утки, на лужайках скачут зайцы! Множественные бегуны-любители выбежали на утренний моцион. Велосипедисты стремятся совместить приятное с полезным и попасть на работу.
В 10:00 я был на Wandermayerstrasse 22, и после телефонного звонка меня пригласили войти. В этот день у хозяев квартиры очевидно планировалась генеральная уборка, для которой была привлечена русско-говорящая гречанка. Смуглая женщина лет 35-ти, говорящая с небольшим акцентом. Она на первых порах попутно выступала и нашей переводчицей.
Я, наверное, бы не узнал своего знакомого, как и он меня. Первые минуты мы провели в некоторой растерянности или замешательстве. Во-первых, он поначалу предположил, что к нему приехал кто-то из профессоров из России, так как он поддерживал связи с бывшим министром здравоохранения - генералом медслужбы Шевченко Ю.Л. и другими известными врачами. Во-вторых, моё имя. Я ему был известен, как Слава, а сейчас представлялся Вячеславом. Пришлось объяснить, что имя у нас "меняется" от возраста. Ну и в-третьих, он не мог соотнести моё воинское звание, мой возраст и внешность и немного был встревожен вчерашним звонком из полиции. Но затем, по мере разговора все неловкости прошли, и мы приступили к завтраку и обмену жизненными впечатлениями.
За столом присутствовала супруга Эверта. Пожилая дама, плотной комплекции, веселой наружности, страдающая одышкой. Она производила впечатление жизнерадостной в прошлом женщины, и, как мне показалось, давала мне больше речевого пространства, чем её супруг, а также более внимательно относилась к мелочам. Она временами извинялась за него. Сказывались его профессорско-преподавательские особенности. Он перескакивал с одной темы на другую, причём каждый монолог сопровождался излишними подробностями и мне поначалу казалось, что я имею дело с вязким и обстоятельным старичком. Наша переводчица была не удел, так как её знание немецкого ограничивалось лишь бытовыми вопросами и языком общения за столом выступал английский. Супруга временами одёргивала мужа, так как очевидно понимала, что я не могу в полной мере освоить произнесенное. Конечно, в темах "спорт", "медицина", "автобиография", "путешествия", "еда" я чувствовал себя, как рыба в воде, но генералу этого было недостаточно и он окунался, то и в историю, то в политику, то в искусство.
У него двое сыновей и дочь. Старший сын стал скрипачом. Младший - художник, проживающий в Париже. Есть дочь - учительница. У супруги букет из хронических болезней. Между первой чашкой кофе и второй (а мы пили из пол-литровых бокалов), генерал показал свой кабинет, который, как нельзя лучше, характеризовал хозяина квартиры. Белый халат, стетофонендоскоп висевшие на стене, медицинская кушетка, одноразовый инструментарий и перевязочный материал в шкафчике, бактерицидная лампа под потолком, электрокоагулятор, аптечка, картотека больных, с одной стороны. Спортивные номера, грамоты, множественные спортивные фотографии на стенах, медали, кубки, с другой стороны. Также нашлось место в нём и ценным подаркам, и холодному оружию, и картинам его сына. Последние, многие из которых были выполнены в эротическом стиле, занимали большую часть стен пятикомнатной квартиры. Эверт сопровождал каждую вещь множественными комментариями и у меня создавалось ощущение, что я присутствую на экскурсии в музее, чему способствовали, как мой гид, так и убранство жилища.
После того, как был приготовлен второй кофейник (из кофеварки капельного типа), наш завтрак продолжился. Передо мной извинились, что не уточнили, что я предпочитаю по утрам и обещали в другой раз удовлетворить мои пожелания. Да я и не в обиде, тем более, что при выходе из отеля немного подкрепился, зная некоторые "особенности немецкой субкультуры". Мы показывали друг другу свои фотографии (я на планшете), рассказывали о военной службе, детях, спортивных успехах и достижениях, тренировках, интересных случаях, обсуждали политическую ситуацию в мире. Я рассказал, что в семье моих родителей, проживающих в Киеве, произошёл раскол из-за разных политических взглядов, чем удивил их. На мой вопрос об их отношении к ситуации на Украине, генерал ответил: "Когда Сталин, Черчиль и Рузвельт обсуждали в Ялте будущее Германии, у нас не спрашивали: хотим ли мы разделения...". Также он недолюбливал американскую политику и очень переживал по поводу возможной эксколации конфликта и введения войск на Украину и с облегчением вздохнул, когда всё урегулировалось.
Когда завтраку пошёл третий час, доктор Эверт спросил у меня.
- Какая у вас цель в Мюнхене?
- Никакой, - ответил я ему. - Я часто бывал в Германии, а сюда приехал, чтобы встретиться с вами.
-Может, вы хотите отдохнуть или походить по городу? Здесь очень много интересных мест и достопримечательностей.
- Спасибо, но я не устал. И цель моего частного туристического визита - это встреча с вами.
- А не хотите ли посетить Военно-медицинскую академию Бундесвера? - вкрадчиво поинтересовался он после паузы.
- Конечно хочу. Ведь я об этом мечтал свыше 20 лет.
- Хорошо, я сейчас организую. Раньше было бы гораздо проще, но сейчас надо соблюсти некоторые формальности.
Пока мы проникновенно беседовали с его супругой, генерал звонил по двум телефонам, договариваясь с кем-то о чем-то, пересказывая историю моего визита и минут через двадцать мы уже спускались на улицу. Перед выходом попросили оставить пожелания в книге почетных гостей семьи Эверт. Я согласился, но предупредил, что это будет кириллица, так как философствовать на английском не научился.
На пути из квартиры к машине, он похвастался своими тремя велосипедами, которые хранились в подземной кладовке вперемешку с картинами и холстами его сына. Здесь была техника на все случаи жизни: отличнейший шоссер Cube, МТБ байк и туристический шестидесятилетней давности, но в отличнейшем состоянии. Я подумал, что хоть мы и живем в разных странах, у нас общее отношение к выбору моделей, ну а в целом, и не только к спорту.
Академия базировалась в пригороде и занимала огромную территорию. У меня было с чем сравнивать (в багаже почти 11 лет обучения в Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге), и с первых шагов я заметил её военизированную направленность. Современные многоэтажные казармы чередовались с учебными корпусами, административными зданиями и спортивными сооружениями. Обучающиеся и преподаватели были либо в военной полевой форме и берцах, либо в спортивной. Многие узнавали отставного генерала и приветствовали его. Ещё бы, ведь он возглавлял это военно-учебное заведение девять лет, что являлось своеобразным рекордом, так как обычно начальники не задерживались дольше 2-3-х лет (судя по фотогаллерее).
В отличие от санкт-петербургской академии, здешняя не имела своей клинической базы и будущие врачи проходили специализации на внешних базах. Зато я заметил, что здесь уделялось большее внимание военно-полевой выучке, а также физвоспитанию военных врачей. Многие из курсантов отрабатывали различные навыки в полевой форме и с вещевыми мешками за плечами. Другие - самостоятельно тренировались на спортобъектах. Таким условиям мог бы позавидовать любой институт физической культуры. Превосходный легкоатлетический стадион с новенькими алеющими тартановыми дорожками, второй "запасной" стадион с корковым покрытием, как Эверт объяснил, для сдачи нормативов "в берцах и полевой форме". Парк, уличный спортгородок, крытый спорткомплекс, в котором располагались пятидесятиметровый бассейн, зал игровых видов спорта, скалодром, тренажерный зал на 200 тренажеров и 150 велотренажеров, зал единоборств и многое другое. Заполняемость 50%, почти половина из которых девушки, и большинство занимались самостоятельно. "Интересно было бы сравнить уровень подготовки немецких и российских курсантов, лишённых такой щедрой государственной заботы", - подумал про себя, ну а вслух лишь высказывал восхищение увиденным и временами фотографировал, несмотря на запреты. Генерал бывал в наших спортзалах. Помнится, как он удивил российских первокурсников, когда после двадцатикилометровой пробежки подтянулся на перекладине 20 раз и это при том, что данное упражнение отсутствовало в немецком наставлении по физической подготовке. Он и в 77 лет не имеет избыточного веса и тренируется шесть раз в неделю (бассейн, бег, велотренажёр) и на этот год у него запланировано выступление в 17 стартах по триатлону и кроссу, чем он поделился со мной.
Вторым пунктом нашей программы было посещение музея и кабинета нынешнего директора. Музей, конечно скромный, я лишь почерпнул из экспозиции, что Бундесвер уделяет пристальное внимание не только здоровью человека, но и служащих четвероногих, для чего создано ветеринарное направление и клиники. Вспоминалась собачка-ампутант из Венского парка с поддерживающей коляской задних лап, когда я смотрел на шины, протезы, палаты для братьев наших меньших. Блуждает в интернете рассказ русской девушки, переселившейся в Германию под названием "Ёжик", где она описывает страдания своего немецкого бой-френда.
С начальником познакомиться не удалось. Первая женщина-генерал была на встрече в министерстве и я лишь заглянул к ней в кабинет в присутствии секретарши и Эверта и тайком сделал пару фотографий (пожалел, что не работаю шпионом).
Конечно меня интересовали ещё и бытовые вопросы жизнедеятельности и построение учебного процесса, но генерал лишь устно отвечал на них и мои намёки на то, чтобы зайти оказались наверное непонятыми.
В 16:00 наш "завтрак" закончился и у меня в распоряжении три часа свободного времени на знакомство с городом, так как на сегодняшний вечер запланировано посещение баварского ресторана. Покататься на ситибас туре или побродить по городу? Я выбрал второй вариант, так как и так был перенасыщен информацией, да и настроя не было. Мюнхен - красивый туристический город и достоин отдельного визита.
Втроем в указанное время неспешно направились в ресторан, располагавшийся неподалёку от их дома. Эверт, как и я был одет в джинсы и кроссовки, да и его спутница была в утреннем домашнем платье, так что мои переживания по поводу дресс-кода оказались излишними.
- Что будете пить? - спросил он у меня ещё накануне.
- Да мне, честно говоря всё-равно...то, что и вы, если это лишь не крепкий алкоголь.
-Я люблю красное вино, но в Баварии очень сильны пивные традиции, поэтому предлагаю остановить ваш выбор на пиве.
- Как скажете, доктор Эверт. Спасибо за рекомендацию.
О том, что он любитель вина я заметил по небольшой винной этажерке, установленной в одной из комнат его квартиры.С помощью его спутницы я сделал заказ на основных блюдах и мы наслаждались разговором и вскоре поданной едой. Оказалось, что не все темы ещё оказались затронутыми. Их семейная жизнь, скитания по гарнизоном, относительная бедность и подработки на "частной практике", секс, кулинария и многое другое. Поздно ночью он провожал меня к автобусной остановке и делился своими философскими наблюдениями: "У меня мало друзей, после выхода на пенсию многие забыли обо мне, но у меня мало врагов. У меня была тяжёлая и интересная жизнь, но оглядываясь назад, я ничего не хотел бы в ней изменять...". Когда подошёл мой автобус, мы обнялись, поцеловались и договорились о завтрашнем завтраке. "Ориентировочно в 10:00, но вы можете приехать, когда угодно, оставить свой багаж у меня и гулять до вечера по городу", - сказал он мне на прощание. Вечером у меня был рейс в Рим и я действительно размышлял о завтрашних планах, правда путешествовал налегке и мой багаж весил немногим больше шести килограммов (из которых половина - фотоаппарат и гаджеты).
Утренняя пробежка, завтрак, короткие сборы и в 10:30 я был у них. Видимо поговорка "точность -вежливость королей", применима и к немецкому офицеру, так как вместо вчерашнего роскошного стола был столик на маленькой кухне и чашечка неспрессо. Я принёс с собой "горгонзолу", и мы пили кофе втроём, продолжая делиться впечатлениями. Мой вылет лоукостером Ryanair в Рим, как оказалось был не из аэропорта Мюнхена, а из дальнего пригорода Меммингема, что в 100 км от столицы Баварии и это встревожило Эверта. Несмотря на мои заверения, что я всю информацию разузнал через интернет, он стал названивать своей секретарше, которая лишь продублировала сведения о расписании движении поездов. Тепло распрощавшись с хозяйкой и получив приглашение для повторного визита мы с Эвертом отправились на вокзал. По пути он решил провести мне небольшую экскурсию и заводил, то в неприметный храм с богатым внутренним убранством, то в уютный дворик, увитый плющом и рассказывал исторические сведения или делился жизненными наблюдениями. Мне он показался немного неприспособленным к жизни без личного водителя и секретарши, так как я показал ему, как пользоваться их автоматами по продаже билетов, рассказал о способах бронировании билетов на самолёт и гостиниц с помощью интернета. Напоследок мы выпили кофе, съели баварских сосик, обнялись и поцеловались дважды. Он пригласил погостить у него в следующий раз, предлагал помощь в медицинских кругах, просил написать письмо о моих дорожных приключениях.... У меня было такое ощущение, что я прощаюсь с отцом.
Через мою жизнь прошло несколько сотен генералов. Больные и здоровые, действующие и отставники, медики и командники, но, как правило, общение с ними носило натяжной характер. Я написал в его семейной книге, что на протяжении всей своей военной службы ставлю его в пример и что, ни время, ни расстояние, ни политические системы не способны изменить человеческие отношения. Я чуть не заплакал, когда он показал одну из своих семейных реликвий - блокнот, в котором я написал в ноябре 1993 года: "немецкому генералу от российских курсантов в память о встрече на Невских берегах".
Фрайзинг
