На этой ноте мы покинули музей. После команды построиться боец Березкина-старшая заявила, что натерла портянкой ногу. Остальные бойцы дружно вызвались донести ее на руках в расположение части и всячески ухаживать за раненым товарищем. Хотя я-то видела взгляды, какие они все бросали на витрины магазинов по дороге к музею, и догадывалась кто куда кого понесет (и они меня не разочаровали!). И только боец Сидорова проявила стойкость и героизм. Кстати, когда бойцы Иванова и Петрова вечером смотрели наши фотографии, они весьма громко и даже не совсем цензурно выражали свое сожаление, что не пошли с нами.
Бойцам была дана команда "вольно", а мы с бойцом Сидоровой спустились в метро Кавур, перешли на линию №2 и поехали в сторону Поццуоли до станции Мерджеллина в парк, где находится могила поэта Вергилия. Вход в парк бесплатный. Здесь нас встретило буйство зелени и изображение поэта, каким его представляли студенты из Огайо, в 1931 году подарившие городу бюст, расположенный недалеко от входа. На самом деле останков поэта в парке нет, это символическая могила, так называемый кенотаф.
Зато здесь находится официальная могила другого знаменитого итальянского поэта Джакомо Леопарди. Мне, как человеку практическому, не совсем понятно такое прославление этого товарища. Граф Леопарди в детстве был нормальным веселым ребенком, резвился с братьями и сестрами. Но потом, под воздействием своих учителей-иезуитов и при попустительстве родного папеньки-библиофила (а может и библиомана), увлекся чтением и все дни проводил в семейной библиотеке, насчитывавшей около 16000 томов. К семнадцати годам от такого малоподвижного образа жизни у него вырос уродливый горб (проявление тяжелой формы сколиоза), замедлился рост, произошло нарушение сердечной и дыхательной деятельности, а также юный граф слегка двинулся умом (впрочем, у него вся семейка была - радость психиатра) и впал в глубочайшую депрессию. Так что, уважаемые родители, детей нужно развивать разносторонне: книжку почитал - иди в футбол поиграй.
Словом, написал Джакомо несколько очень пессимистичных стихотворений, с десяток философских эссе, весьма глубокомысленных, но не намного веселее стихов, и в 38 лет умер (наше все Пушкин прожил на год меньше, а как восхитительно накуролесил в искусстве, и еще имел четверых детей! Вот как важно психическое здоровье!). Но этого мало. Умер Леопарди в Неаполе в разгар эпидемии холеры, но, как свидетельствуют документы, не от холеры, а от острой сердечной и легочной недостаточности, развившихся из-за искривления позвоночника. Его лучший друг, писатель Антонио Раньери якобы добился разрешения от полиции не хоронить Джакомо в братской могиле, как это делалось по санитарным нормам во время эпидемии, а поместить гроб с останками сначала в крипту, а потом в атриум церкви San Vitale Martire в квартале Фуоригротта.
История с этими похоронами тоже весьма противоречивая. Это по слова Раньери было разрешение, крипта. На самом деле ходили слухи, что гроб в церкви был пуст, а останки поэта все же оказались в общей могиле на кладбище Фонтанелли, о чем есть запись в церковной книге. Раньери же утверждал, что запись подделали по просьбе министра внутренних дел.
В 1900 году провели официальное исследование. Но останки были в таком состоянии (за два года до этого на гроб упал каменщик, работавший в церкви, и скелет рассыпался), что определить принадлежали ли они человеку с горбом или нет было невозможно. Не был найден череп (по Неаполю пошел слух, что его украли студенты). Несмотря на сомнения, дело было закрыто, останки были официально признаны принадлежащими графу Джакомо Леопарди.
Впоследствии неоднократно предпринимались попытки перенести останки или на родину Леопарди, в город Реканати, или во Флоренцию, в базилику Санта Кроче, в компанию к другим великим итальянцам. Наконец, в 1939 году по просьбе Итальянской Академии Бенито Муссолини распорядился перенести останки в этот парк и воздвигнуть на могиле памятник. В 2004 году было предложено провести сравнительную экспертизу ДНК останков и ныне здравствующих членов семьи Леопарди. Но те отказались. Официальная позиция семьи неизменна с 1898 года - в могиле похоронен не Джакомо.
Мне кажется, что почитание Леопарди имеет к его творчеству мало отношения. Сердобольным итальянцам его просто жалко. Всю жизнь болел, страдал, умер молодым. Потом эти приключения с похоронами. Словом, одна сплошная печалька...
А из этого места повеяло прохладой... Это Неаполитанская крипта (или грот Позилиппо, или грот Виргилия) - самый древний тоннель в мире, построенный еще во времена императора Августа. Имея длину 711 метров, он соединяет районы Мерджеллина и Фуоригротта. По легенде его создал за одну ночь Вергилий, используя магическую силу своего таланта. На самом деле, как свидетельствует Страбон, тоннель построен по приказу Марка Випсания Агриппы как часть военных сооружений неким Люциусом Кокцием Аукто (в его честь тоннель даже назывался "Грот Кокция"). А легенда родилась от того, что построен тоннель был в рекордные 15 дней с использованием труда сотни тысяч людей.
Из-за того, что тоннель несколько раз за его историю расширяли и модернизировали (начиная с пятнадцатого века), вход в него постепенно утратил свой первоначальный вид. Сохранился лишь фрагмент изображения Мадонны, датируемый четырнадцатым веком. Сейчас в тоннеле идут восстановительные работы. Не знаю сколько времени они займут, но надеюсь однажды увидеть это место без загораживающей вход сетки и прогуляться по нему.
А вот и сам кенотаф, круглая туфовая башня наверху. К ней ведет узкая кирпичная лестница с хлипкими металлическими перилами. Естественно, мы полезли! Внутри башни был полумрак, фотографии не получились, да и фотографировать там было особо нечего. Я боялась, что обнаружу стихийный общественный туалет, как это часто бывает в таких камерных и закрытых пространствах, но все оказалось чисто, и не сиюминутно чисто, а именно перманентно - можно обмануть глаз, но нос не обманешь.
Нынешний кенотаф действительно является древнеримским захоронением знатного лица (или лиц). Но достоверных свидетельств о том, что именно тут был похоронен Вергилий, конечно же нет, только домыслы и рассуждения.
Сам кенотаф трепета особого не вызвал (поэзия Виргилия мне не близка, я люблю Лермонтова), но виды оттуда открылись отличные - на город и Везувий (он, как девушка-кокетка, постоянно лезет в кадр), на часть лестницы, по которой мы поднялись, на вход в тоннель.