Спасибо Луизе и AndySpb, которые тогда накануне рассказали много интересного, а главное, полезного) Итог - совершенно волшебные впечатления от Стамбула.
Стамбульские прогулки, июль 2006
Есть среди стамбульских фото одна – с мечетью недалеко от причала Эминёню, тучей голубей, детьми на каменных ступеньках и сияющим небом. Это старая камера Ломо: кадр получился как из доброго затертого фильма, с рябью на поверхности, но кое-где пятном удивительно свежие краски. С Ломо даже фотограф не знает, что получится и как лягут цвета. Подобной этому кадру получилась и поездка в Стамбул: вдруг случилось узнавание, как будто ты в декорациях любимой сказки – и ощущение всего очень-очень иного.
Nothing personal? Наоборот!
Наше с Оликой маленькое путешествие почему-то все принимали близко к сердцу. «Летите в Стамбул на три дня? И даже не знаете, где остановитесь?» - у нашей попутчицы в самолете округлились глаза. Какое-то время подумала. – «Тогда вам нужно в район Лалели. Там много наших, будете в безопасности. А когда пойдете гулять с турками, обязательно возьмите их визитки и скажите, что вы приехали с тетей, и она ждет вас в номере».
В Лалели нам не захотелось, так как по рассказам нашей спутницы стало ясно, что картины, которые мы считали славным прошлым, есть самое что ни на есть настоящее: широкозадые женщины, с треском «скотчующие» баулы, чернявые продавцы-грузчики, обладатели визиток, и тяжелый угар «русских» вечеров. Вы думали, что челноки – это девяностые? А вот и нет. Забегу на минутку в будущее: на обратном пути при регистрации на чартер все женщины были блондинками, они подтаскивали клетчатые сумки поближе к стойке и решительно обнимали спутников с характерными носами, а на них боязливо косились редкие курортники.
Так вот, Лалели нам явно не подходил по духу. Запомнилось сообщение на любимом форуме, что где-то недалеко от Голубой мечети нужно свернуть в переулок и обнаружатся десятки уютных недорогих отелей. Так мы и сделали. С ветерком проехали вдоль серебристой полоски Мраморного моря и остановились прямо у Голубой мечети в центре самого древнего района Стамбула - Султанахмета. За спиной маячила София, впереди вставали минареты. Было жарко, многолюдно и оживленно. Свернули в образовавшийся слева изогнутый переулок.
Буквально за первым же поворотом показалась вывеска отеля Sultanhill и гостеприимно распахнутые двери. Добросовестно усвоившие мудрости форума, мы не стали спрашивать прайс и без запинки назвали цену ровно в два раза меньшую, чем нам предложили. Менеджер на секунду вышел и вернулся с хозяином – крупным товарищем с ухоженной бородкой, неуловимо европейским на вид. Еще для проформы поторговались, и вот ключи уже у нас.
В комнате мы стали понимать, что цена получилась невероятно низкой. Отель свежепостроенный, со всеми европейскими примочками и, что еще важнее, с атмосферой. Две винтовых лестницы ведут на плоскую крышу, где за столиком можно наслаждаться небом, минаретами, видом на лепящиеся друг к другу домики и рокировкой кораблей на Босфоре. Внизу терраса для завтрака – с покрытыми коврами диванами, чугунными столиками и цветами в кадках. Скучно ли было хозяину или просто захотелось сделать подарок – но так мы оказались в отеле под стенами Голубой мечети за цену, по которой, наверное, и в Лалели не везде бы поселились.
Разобрали сумки и отправились ужинать. Вокруг огромное количество едален любого размера – начиная от ресторанов и крошечных кафе с разными видами шаурмы и заканчивая киосками с экзотическими здесь хотдогами. Ресторанчики часто располагаются линиями-ловушками: узкий проход, с одной стороны в дверях ресторана надрывается зазывала, с другой - столики прямо на тротуаре. Сообразить что-либо, пока человек расхваливает свои закуски, практически хватая тебя за локоть, невозможно. Вырваться - тоже. Выходишь с «линии» слегка оглушенным.
На улочке неподалеку от Диван-Йолу столики стоят вплотную к ресторану, а дальше свободное пространство. Поэтому когда хозяин с порога гостеприимно предлагает тебе присесть за столик, это выглядит более человечески. Задав всего лишь один вопрос - рыба или мясо? – он отправляется на кухню. А дальше наш стол становится похожим на скатерть-самобранку. Разные люди выносят, по две тарелки в руках, закуски: свежие овощи, острый перец, жареные баклажаны, брынзу, маслины, соленые огурчики, лаваш и несколько видов соусов. Мы в некотором изумлении на все это смотрим.
Наконец, появляется мясо, когда все, в общем, уже сыты – тоже очень вкусно. Хозяин постоянно где-то рядом: живо интересуется, как нам каждое блюдо и не надо ли чего-то еще. Параллельно рассказывает, что его сосед, чей ресторанчик следующий, работает плохо: у него грязно и невкусно, только людей отпугивает. Вызывает по очереди братьев с кухни (работает вся семья) и всех нам представляет. На закуску выносит блюдо с нарезанным ароматным арбузом – это бесплатно, в подарок. Мы наелись так, что с трудом выходим из-за стола. Напоследок с нас требуют обещание, что завтра мы снова придем ужинать – так бы и сделали, если бы было больше времени, но хочется посмотреть и другие места.
Магия города
В Стамбуле возникает просто физическое ощущение времени. Здесь столетия шелестят под ногами и дух прошлых эпох витает в воздухе, легко вписываясь в современную атмосферу всеобщего непринужденного бардака.
В Стамбуле первым делом нужно отправляться в Святую Софию – она поражает своим величием, но откуда-то возникает необъяснимое спокойствие и уверенность, что именно здесь ты и должен находиться. Что это – преемственность христианской традиции, память поколений? В прохладе сводов, в сумраке, прорезанном лучами солнца из кружевных окон, снисходит умиротворение. Над головой сколько-то десятков метров звенящей высоты. Из окошек побольше льется слепящий свет – высвечивает многоярусные мозаики и панели, украшающие стены. Издалека кажется, что люстры в боковых колоннадах висят чрезмерно низко, но тут в поле зрения попадает очередной задравший голову турист – крохотная букашка, и вдруг начинаешь осознавать действительные размеры сооружения.
На входе у Императорских дверей мраморный порог стерт на треть – так много пар ног полировало его на протяжении столетий. На нем потягивается рыжий кот – и снова в величественном соборе возникает ощущение уюта и спокойствия.
Уже поздно, и дворец Топкапы закрыт, поэтому отправляемся бродить по улочкам. Центральная Диван-Йолу полна людей, все куда-то сосредоточенно движутся, шустрые турки пробираются сквозь группы неторопливо бредущих туристов. Стоит свернуть в переулки – становится поспокойнее, большая часть народа сидит на ящиках, переговаривается с разных лотков (прямо посередине улочки продаются фрукты), кучкуется у киосков. При виде нас все дружно оборачиваются, до последнего провожают взглядами, что-то кричат вслед – но вполне ненавязчиво, никакого беспокойства.
Брусчатые улочки сопрягаются под самыми причудливыми углами, перетекают одна в другую, и мы давно уже оставили попытки ориентироваться. Неожиданно вышли к крошечной мечети у входа в какой-то парк. Под стенами мечети на коленях молится мужчина. Обыденности добавляет сцена вечерней уборки: чуть дальше человек поливает из шланга тротуар и что-то кричит своему напарнику, но все равно момент слишком интимный, и мы у мечети не задерживаемся.
В глубине переулков слева от Диван-Йолу вечером появляются просто тонны мусора. Он горами лежит на брусчатке, и турки сосредоточенно подтаскивают все новые пакеты. В некотором шоке пробираемся сквозь эти препятствия – в голове не укладывается, как такое количество мусора можно произвести за день.
Если двигаться к Золотому Рогу в сторону причала Эминёню, переулки превращаются в горки: то ты вприпрыжку идешь вниз, то горизонт вдруг вздымается высоко, ты добираешься до «пика» горки – и перед тобой снова открывается город и полоска Золотого Рога. Недалеко от площади Эминёню у большого отеля выставлены десятки венков, которые в нашем понимании траурные, но здесь, похоже, служат для поздравления с каким-то радостным событием. На перетяжке над улицей болтаются шарики, проходящий мимо народ, нисколько не смущаясь, теребит венки и уносит цветы с собой – действительно, очень празднично…
Стамбульцы
Не откажу себе в удовольствии посвятить главку нашим стамбульским спутникам. Тем более что эта тема была острой с самого начала. Олика, которой, собственно, когда-то и пришла идея отправиться в Стамбул, долго и слышать не хотела о том, чтобы ехать туда вдвоем. Но тут мы решили поверить путеводителю «Афиши» и рассказам форумчан о том, что в Стамбуле внимание мужчин без соответствующего поощрения никогда не станет навязчивым.
…Вернулись в отель после прогулки уже затемно. В небольшом холле работал телевизор, шел матч Чемпионата мира по футболу с участием Франции. На ресепшн менеджер Адам, высокий, худощавый, в хорошей рубашке. Сложив перед собой тонкие кисти рук, посматривая на экран, отвечал на наши вопросы о завтраке, крыше отеля, Босфоре и т.д. Наблюдали за Зиданом, обменивались впечатлениями о том, каким Стамбул видится туристам и каков он на самом деле. Адам посоветовал места, в которых нужно обязательно побывать, а под конец предложил следующим утром сходить с нами в Голубую мечеть – благо, до нее пять минут пешком, и устроить нам небольшую импровизированную экскурсию.
Проходивший мимо владелец отеля Седат заметно оживился и тоже остался с нами в холле. Не прошло и пяти минут, и он также предложил сопровождать нас по Стамбулу. Оба стамбульца были очень приятны в общении, и мы обрадовались компании, но постепенно стало ясно, что наши спутники вовсе не приятели, и отношения между ними вежливо-холодноватые. Немного озадаченные, мы распрощались, и автоматически получилось, что Адам по праву первого предложившего ведет нас завтра в Голубую мечеть.
В Голубой мечети очень мягкие теплые краски: голубой растворяется в желтоватого оттенка мраморе и золотистых ободках колонн. Концентрируется до синевы только на платке, которым Олика прикрыла плечи. Неслышно ступаешь босиком по ковру, расчерченному геометрическим рисунком на участки для каждого молящегося. Адам показывает голубые изразцы, которые дали название мечети. Почему-то из экскурсий всегда запоминаются самые смешные и нелепые вещи. Вот и я запомнила то, что к цепям, на которых подвешены люстры, крепится вазочка с благовониями или ароматическими маслами, чтобы нивелировать запахи массово разувшихся правоверных.
Улица раскалена полуденным солнцем. Небо почти белое от зноя, асфальт дышит жаром. После десяти минут на улице просто райским местом кажется цистерна Йеребатан – гулкое прохладное подземелье с колоннами, в котором византийцы в VI веке хранили воду. Вода там повсюду – обволакивает влажностью плечи, капает с колонн и потолка, тускло блестит в свете ламп на деревянных мостках. Там где подсветка отражается в воде, плавают тучные медлительные рыбы. Говорят, что вкус их ужасен, потому что они никогда не видели дневного света. В дальнем углу основанием колонны служит перевернутая каменная голова Медузы с волнистыми прядями волос и прикрытыми веками. Медузе еще больше лет, чем древним византийцам – это они ее перевернули, борясь с античным идолопоклонничеством.
После цистерн Адам предложил посмотреть лавку, которую вот-вот собирался открыть на пару с партнером. Оказалось, что Адаму осталось работать в Sultanhill всего несколько дней, после чего он полностью переключается на собственное дело. Уже выкуплено и практически отремонтировано двухэтажное помещение. На первом этаже будет магазин с сувенирами, на втором – ресторан. Пахнет свежей побелкой, из мебели пока – только старые стеллажи для сувениров и доска с припорошенными строительной пылью магнитами.
На пороге появляется шумный, улыбчивый человек весь в белом. Это Второй Адам, друг и партнер Нашего Адама. Оба Адама приглашают нас в рыбный ресторан недалеко от Босфора. Мы вообще-то собирались на Египетский базар, но да здравствует спонтанность, и мы отправляемся в ресторанчик Calemar (то есть «Кальмар»).
В весьма приятном интерьере (картины на стенах, белоснежные скатерти, терраса на втором этаже) повторяется все то же действо с бесконечной сменой уже привычно и ожидаемо вкусных блюд. Оба Адама предлагают выбраться куда-нибудь и вечером, и поскольку изучение ночной жизни Стамбула – это один из обязательных пунктов нашей программы, весьма кстати, что находится компания местных знающих спутников.
Есть только одна сложность: Наш Адам должен работать этим вечером, и просит нас поговорить с Седатом, чтобы он по нашей просьбе отпустил его. Все это странно, но Адам уверен, что если он самостоятельно заведет этот разговор, хозяин отеля его точно не отпустит. Седат где-то неподалеку, ему позвонили. Пока мы его ждем, я ненадолго отхожу, и конечно, пропускаю все действо.
Дальше предоставляю слово Олике: «Давно я не была в такой нелепой ситуации. Появляется Седат, и я начинаю у одного взрослого мужчины «отпрашивать» другого взрослого мужчину. У Седата не очень хороший английский, и сначала он решает, что я приглашаю его вместе с нами вечером в клуб. Глаза у него зажигаются, он с готовностью кивает. Нет, говорю я ему, речь идет о том, чтобы ты подменил Адама. Седат мрачнеет на глазах и в итоге Адама не отпускает».
Проходит еще полчаса, и появляется Адам. Четко и раздельно говорит, что в отеле он больше не работает, и поэтому готов сопровождать нас вечером, разворачивается, уходит. Мы переглядываемся в молчании. Вечером выходим в клуб, на ресепшн в отсутствие Адама сидит Седат мрачнее тучи. Совершенно не ясно, как распутать эту ситуацию.
Оба Адама ждут нас у Голубой мечети, чтобы лишний раз не демонстрировать нашу веселую компанию Седату. Честно говоря, поход в клуб оставил просто дикое впечатление. В заведении где-то недалеко от площади Таксим стояло плотное марево из сигаретного дыма, а пол вибрировал от оглушительной попсы. Под ногами валялись горы бычков, банок и бутылок. Барная стойка и круглые высокие столики прямо на танцполе, вокруг которых пританцовывал народ (кстати, хорошая идея), были залитыми и липкими, так что просто стоять рядом с ними было невозможно.
Наша клубная программа закончилась через тридцать минут. Выйдя на улицу, мы, как рыбы, разевали рты и учились дышать воздухом. Порадовала купленная где-то там же на улице горячая устрица с рисовой начинкой. Теперь еще больше хочется добраться в следующий раз до разрекламированного афишевским путеводителем бара Nu Teras на крыше одного из зданий Бейоглу, где стеклянный пол и стены, и ночной город как на ладони.
Дальше последовало предложение как будто из школьных лет: «А давайте покатаемся на машине!» - и началась наша самая невероятная стамбульская прогулка. Как потом выяснилось, Второй Адам когда-то работал водителем у большого армейского чина. Мы быстро оставили позади оживленный Бейоглу с толпами народа, огнями и музыкой и въехали в район слабо освещенных улочек. Скорость росла, машина летела по брусчатке до пика очередной горки, а потом ухала вниз. Наша болтовня как-то сама собой завяла, осталась только скорость, теплый ветер, музыка и растущее удивление, как это мы смогли вписаться в этот поворот, и в этот, и в этот… После очередного поворота в темном небе взмыл Босфорский мост. Кто видел, тот поймет – натянутая серебристая струна, уходящая куда-то в космос.
А потом мы пили чай на берегу Босфора. В два часа чайная закрылась и мы, послонявшись немного по берегу, поехали домой, а по дороге два раза попали в дикие пробки. Совершенно сюрреалистическое зрелище: три часа ночи, дорога забита желтыми такси, все гудят, матерятся и не могут проехать. Аналогичное действо в полпятого. В это время закрывается большинство клубов, оглушенные под утро посетители на улице послушно выстраиваются в очереди, а администрация оперативно утрамбовывает их в такси. Впрочем, это все мы уже видели сквозь сон.
Виды воды
Завтрак накрывали на небольшой веранде с выходом во внутренний дворик, где на покрытом коврами диване обычно работал по утрам Седат. Холодно поздоровался и снова уткнулся в свой ноутбук. Не желает ли Седат выпить с нами чаю? Нет, не желает, он очень занят. Нет ли у Седата случайно иголки с ниткой, а то у Олики распоролась любимая маечка? Нет, у него такого не имеется. Что ж, понятно. Седат уходит, а через полчаса возвращается с иголкой и ниткой. Да, пришлось поискать, но нашел. Все улыбаются, вчерашний инцидент практически исчерпан.
После завтрака поднимаемся на крышу. Там хорошо и утром под набирающим силу солнцем, и вечером, когда небо окрашивается в розоватые и сиреневые тона. Небо в Стамбуле пластично и подвижно, ежесекундно меняется рисунок облаков, обтекающих минареты Голубой мечети. Небо похоже на еще одну разновидность водной субстанции, которая в Стамбуле везде: капает со скользких сводов древних Цистерн, серебрится на горизонте полоской Босфора, придает тучность бесконечным облакам, хотя и нисколько не замедляет их стремительный бег. На небо можно смотреть часами.
Если переместить взгляд чуть ниже, перед глазами корабли на Босфоре – масштабный такой листок морского боя. К5, вы промахнулись, берите левее, там кто-то большой степенно разворачивается. Е12, тут только что был корабль, куда он подевался? С крыши можно уйти, только когда станет слишком темно или слишком жарко, как сейчас.
К тому же, сколько можно смотреть на Босфор издалека, пора уже с ним познакомиться поближе. На причале Эминёню висит расписание теплоходов – они отплывают, кажется, каждый час. Очередной как раз неторопливо отталкивается от пристани, а с палубы горохом свисают пассажиры. Мы стоим в задумчивости, прикидывая, где бы провести следующий час. Но тут к нам подходит парень - владелец катерка и предлагает индивидуальную поездку по Босфору. Смотрим посудинку – вполне симпатичная, на ней еще капитан, но вида вроде бы смирного. Выспросили все про лицензию, громко продиктовали по телефону воображаемому собеседнику название и номер катерка, фамилию капитана и сочли, что меры предосторожности достаточные. Отправляемся.
На палубе ветер треплет волосы, катерок переваливается через волны, небо зачерпывает воды Босфора. Мы бодрой букашкой ползем по Босфору, догоняем теплоход, проходим мимо него, неповоротливого и многолюдного. Следующий по курсу –пятипалубный круизный лайнер «Perla», белоснежная жемчужина. Мы выходим ровно на середину Босфора, и меня посещает непреодолимое желание окунуться. Неподалеку проплывают танкеры с нефтью, Босфор волнуется, но когда вокруг так много воды – очень хочется, наконец, в воду. Переодеваюсь в каюте катерка, здесь волнение чувствуется сильнее, до головокружения. Замираю на краю палубы – ужасно страшно, но отступать уже некуда. Вода холодная, перехватывает дыхание, вокруг темные волны. На палубе Олика с встревоженным лицом и наш товарищ, изготовившийся кидать спасательный круг, если что. Буквально через минуту уже спокойнее, еще минута – и карабкаюсь на палубу. Все, теперь мы с Босфором друзья.
Доплываем до Босфорского моста, так поразившего нас ночью, и разворачиваемся обратно. На европейской стороне начинается район старых ялы - потемневших деревянных дач, между ними изящные каменные павильоны. На азиатском берегу холмы, аккуратно застроенные благопристойными домиками, перемежаются холмами с буйной растительностью. В Стамбуле все наоборот: азиатский берег считается более респектабельным по сравнению с бывалой, потрепанной Европой.
Наша прогулка заняла часа два, и ближе к ее окончанию, когда волны стали чувствоваться сильнее, мы очень порадовались, что завтрак был давно, а бутылочка мартини осталась в номере. Шатаясь, ступили на твердую землю. Недалеко от причала под мостом расположен целый ряд рыбных ресторанчиков – отличное место, чтобы прийти в себя.
Надо признаться, в Стамбуле хорошо не только из-за холмов, воды и прочих фэн-шуевских факторов, но и из-за очень правильной еды. Разнообразная рыба, всяческие морские каракатицы – и все это с утреннего улова, всегда много овощей, на каждом углу жмут соки, на завтрак брынза, оливки, йогурт… Легкость невероятная. Кстати, купленная в duty free бутылочка мартини до последнего сиротливо стояла в номере: где угодно ее пить, а здесь как-то и незачем.
Ковры и кролик
Снова отправляемся в Бейоглу на улицу Истикляль, поскольку это главный район стамбульского шоппинга. Эта улица чем-то напоминает наш Старый Арбат с одним важным различием. Вы когда-нибудь видели на Старом Арбате москвичей? Истикляль полностью забита праздно шатающимися, глазеющими на витрины, покупающими еду у уличных торговцев стамбульцами. Напоминает какой-нибудь день города, а на самом деле обычный выходной день. Кроме кафе, магазинов со сладостями, лавок с музыкой и аксессуарами, здесь немало магазинчиков с интересной одеждой. Я не очень-то рассчитывала в стране, где ценится нормальная задница, найти одежду маленьких размеров. Но нет, все наличествует, ура! Приятно, что в магазинах принято торговаться.
Осталось приобрести только расписные стамбульские миски. В Стамбуле очень хочется купить побольше вещей для дома, поскольку вокруг масса интересных светильников, посуды, текстиля, ковров ручной работы. Изрядно поторговавшись, ждем, пока нам завернут наши тарелки. Из соседнего отдела выходит продавец ковров и предлагает выпить чаю. Трижды прочитав путеводитель, мы знаем, что это ни к чему не обязывает. Но все равно, как честные девушки, предупреждаем, что: 1) мы не планируем покупать ковры; 2) улетаем сегодня вечером, и у нас просто физически нет денег. Продавец мотает головой: кто говорит про деньги, упаси Боже.
А дальше начинается настоящее шоу. Отвлечемся от действительности, говорит продавец. О каком ковре вы мечтаете? Если отвлекаться от действительности, то мы мечтаем о самом лучшем. Продавец с помощником начинают разворачивать ковры. Вот, пожалуйста, двусторонний, ручная работа, мастерица делает его несколько месяцев. Приятный на ощупь, нежные краски, очень натуралистично переданная картина с множеством деталей. А вот потертый, ему пятьдесят лет. Гора ковров перед нами растет, и мы еще раз повторяем, что это все здорово, но не тратил бы он на нас силы. Продавец в запале: не думайте об этом, а вот самый старый ковер в нашей лавке! Мы застываем в благоговении. Черт, когда разбогатеем, обязательно сюда вернемся. Зачем ждать, вкрадчиво говорит продавец, у вас же наверняка есть карта. А, дружок, надо было тебе сразу спросить – нет у нас карты.
Слегка помятые, выходим из лавки. На углу маленький мальчик обещает, что белый кролик предскажет нам судьбу. После тычка в брюхо кролик дергает носом в сторону воткнутых в дощечку свернутых бумажек и сбивает одну из них. Предсказание написано по-турецки. Мальчик достает замызганную записную книжечку, открывает наугад и зачитывает нам перевод по-английски. Что-то из серии: посмотри на себя в зеркало - каков ты к жизни, такова и она к тебе. Замечательно, так мы и думали.
Родиться заново
Перед вечерним рейсом у нас грандиозные планы успеть напоследок в хаммам. Наше первое посещение этого места случилось еще в первый вечер и оставило воспоминания совершенно неизгладимые. По совету путеводителя мы отправились тогда в одну из старейших бань города недалеко от Диван-Йолу у Беязит. Крошечная вывеска, низкий каменный свод. Нас провели в женское отделение с солидным «предбанником» - большим помещением с креслами и телевизором, своеобразный женский клуб, где стамбульские дамы собираются пообщаться после банных процедур. Был вечер, и мы были последними посетительницами, лишь несколько женщин одевались и болтали перед телевизором.
Сначала наши банщицы отправили нас в парилку и, казалось, забыли про нас. Когда стало совсем жарко, мы вышли в основное банное помещение, полностью покрытое мрамором. Через пять минут появились и обнаженные по пояс женщины-банщицы. В самой идее того, что тебя моет кто-то другой, кроется один из волшебных секретов турецкой бани. Возвращаешься в детство, когда мама поднимает тебе руку, чтоб хорошенько ополоснуть все твое тело, потом командует, куда тебе встать или сесть.
В середине банного помещения покрытое мрамором возвышение. Камень все время горяч, поскольку под ним находится топка. Сначала банщица проходится по твоему телу ежовой рукавицей – точнее и не скажешь. Ощущение, что верхний слой кожи с тебя сняли разом. Потом, хорошенько намылив мочалку, начинает драить тебя с ног до головы. Снизу греет камень, сверху ты весь в горячей пене. Затем наступает черед массажа. Я вообще-то любитель энергичного и даже жесткого массажа, но тут даже я только попискивала, когда меня совсем вминали в мрамор, и раздумывала, потерпеть еще минутку или уже просить пощады. Высоко над тобой мраморный купол с отверстием в середине. Раньше там начиналось небо, а сейчас его забрали пленкой, на которой скопились чахлые листья. Акустика потрясающая, нескончаемая трескотня банщиц звучит из каждой точки пространства.
Потом тебя пошатывающуюся, на подрагивающих ногах снова ведут к крану. Окатывают водой, чтоб немного привести в себя. Начинается мытье головы. Какое же все-таки блаженство, ни о чем не надо думать, только слушаться движений.
Затем так же, чуть ли не за руку, тебя снова куда-то ведут. Надо не забыть нагнуться в низеньких каменных переходах, еле хватает сил на это. Нас приводят в крошечный бассейн, над ним такой же крошечный купол и такой же кусочек вечернего неба через паутину скопившихся листьев. В холодной воде я начинаю дико смеяться. С меня содрали кожу, на меня смылили кусок третьесортного мыла, меня размазали по мрамору, и я счастлива. Из меня вытрясли душу, промыли все там хорошенько, поставили на место, и я родилась заново. Минуту назад у меня не было сил опустить голову перед притолокой, но вот я уже плещусь, как сумасшедший дельфин, и не боюсь разбить затылок о стенку бассейна. Вышли розовые, блестящие, улыбающиеся и полные сил. Да здравствует турецкая баня!
Подобные ощущения хотелось испытать и напоследок, и мы пошли в хаммам в самом начале Диван-Йолу недалеко от нашего отеля. Сразу скажу, заведение оказалось совершенно туристическим и при этом, что удивительно, более чем непринужденным. Раздевалки находились прямо напротив входа с улицы и выходили в общее для мужчин и женщин помещение. То есть на нас, прикрытых лишь полотенцами, выпялились не только местные банщики, но и прохожие с улицы.
Парилка и бассейн отсутствовали, банщицу нам выдали одну на двоих, и пока она занималась Оликой, мне предлагалось сорок минут черпать кружкой горячую воду из-под крана и лить ее на себя, дабы достичь хоть какого-то подобия распаренности. Я избрюзжалась себе под нос, какой же гадкий хаммам. Наконец, банщица поманила и меня. Улыбнулась моей хмурой физиономии. Делала массаж мягко-мягко, чтобы не было ни одного неприятного ощущения. Легоньким движением просила перевернуться. И при этом напевала что-то. Песня лилась свободно, наполняла купол, звенела в мраморной высоте… Я боялась шевельнуться, чтобы не разрушить ее задумчивость и это неосознанное напевание. И вся моя злость куда-то улетучилась. Осталась только эта песня…
