Противников жестокого обращения с животными прошу зажмуриться Мы ж закрыли сезон и гештальт - увидели наконец лучшего матадора Испании (а значит, и мира). Вместе с тысячами французов, испанцев... И не только - организаторы потом подсчитали, что на это событие съехались люди с пяти континентов и 28 стран, включая нас.
Мы уже второй день жили в Ниме, привыкли к веселой толкотне вокруг Арены. Она дважды в год во время больших ферий используется для корриды, ну и для концертов и других вегетарианских развлечений. В палатках, разбитых вокруг амфитеатра, я купила соломенную шляпу и шейный платок, которые положено носить в дни ферии, красный веер у меня сохранился еще с Арля, а полосатая подушка - вообще с весенней ферии в испанской Оливенсе. А, ну и бутылка прекрасного сандемановского амонтильядо тихо плескалась на дне сумки - везли из самого Хереса.
Арена в Ниме большая, поэтому 15 тысяч человек, которые она вмещает, незаметно и без особой толкотни растеклись по трибунам. Свободных билетов в продаже не было задолго до начала ферии. Импрессарио Арены Симон Касас, в прошлом неудачливый тореро, а ныне гений менеджмента, искусно разжег огонь в афисьонадос: билеты нам стоили треть месячной зарплаты.
В полдень трибуны арены накрылись рядами соломенных шляп
галерка:
Надо сказать, но несмотря на очевидную брутальность зрелища, зрители на корриде — люди в массе своей любезные и деликатные, к буйствам на манер футбольных болельщиков не склонные. Афисьонадо - не фанат, а скорее ценитель. Многие ходят на корриду большими семьями - несколько поколений, включая малолетних внуков. При этом алкоголь на арене продают — под трибунами непременно найдется бар, а по рядам снуют коробейники. Истошно крича, они предлагают купить у них шляпы, чипсы и пиво:
Но сандемановский херес всяко лучше местного пива, и мы его распили вместе с соседями по ряду. Справа от нас сидел швейцарец, слева итальянец, мы сдвинули рюмки под возглас Viva la Fiesta Nacional! И стали ждать появления героя.
В полдень на арену должен был выйти матадор, чьего выступления я прежде никогда не видела — ни живьем, ни по ТВ. Строго говоря, трансляции корриды на телевидении — это эрзац. Экран не передает ни нервно-приподнятой атмосферы арены, ни ее шума и запахов, ни особой вибрации, когда воздух над ареной отравлен ожиданием драмы. А главное, на экране не чувствуешь физическую угрозу, исходящую от быка, - и создается обманчивое впечатление полного контроля матадора над ситуацией.
Тореро в Испании (а также во Франции, Латинской Америке) сотни, но только 10-15 человек могут собрать полную пласу. Эти 10-15 человек делятся надвое — на Хосе Томаса и остальных. Хосе Томас выступает редко. Есть матадоры, которые гастролируют чёсом, как звезды шоу-бизнеса, по деревенским аренам и городским, собирая трофеи, которые им щедро дарит непритязательная публика. Они же занимают первые места в рейтингах, - берут числом, что называется. Хосе Томас за весь год выступал дважды, соло с шестью быками в Ниме должно было стать третьим и последним в сезоне выступлением. А может, и в карьере. Никто не знает, что он решит завтра. Никто не знает его намерений. Важно только то, что здесь и сейчас.
Хосе Томас Роман Мартин отказался от участия в телетрансляциях с 2000 года. Чем, конечно, поднял градус своей загадочности. В мире тавромахии, пронизанном сложными родовыми и клановыми связями, этот шаг вызвал нешуточные вибрации.
Десять лет назад Хосе Томас в расцвете сил ушел и из корриды, и из общественной жизни, не объясняя мотивов. Снова появился в 2007 году, а два года назад в Мексике получил страшную рану, от которой во времена прежних поколений матадоров не было спасения — бык разорвал ему рогом артерию на ноге. Он едва не умер, но в эпоху переливания крови и санитарной авиации был спасен медиками. В общем, это матадор, которого считают то ли юродивым, то ли гением. Я придерживаюсь последнего мнения. 15 тысяч человек со всего мира, купивших абонемент на нимскую пласу, скорее всего, тоже так считали.
Арена в Ниме похожа на разрезанную пополам дыню торпеду. На «галерке», на самых дешевых местах сидят обычно самые отвязанные афисьонадос — и местные, французы, и из множества испанских провинций, включая принявшую анти-корридные законы Каталонию, латиноамериканцы (а на местах для почетных гостей был замечен нобелевский лауреат Варгас Льоса, роман которого «Тетушка Хулия и писака» был настольной книгой моей юности). Иногда с трибун «заряжают» что-нибудь духоподъемное.
Иногда Хосе Томаса называют гипнотизером, имея в виду то, как он неизменно привлекает к себе внимание публики. Когда он работает на пласе, кажется, что гипнотизирует он быка. Например, когда он исполняет estatuario, сохраняя полную неподвижность в центре смерча, которой является траектория движения массивного быка. Кажется в такие моменты, что матадора с быком связывает невидимая нить, которую обрывает только удар шпагой-эстоком.
Несмотря на очевидное мужество, в том, что делает на арене матадор, нет ни показного куража, ни демонстративного презрения к смерти. Когда он борется, он излучает серьезность, и даже отчасти печаль. Ритм движения его мулеты как хронометр, отмеряет движения быка. Музыка опасности звучит фоном.
Удивительно, кстати, насколько непредсказуемо бывает поведение быка. Четвертый бык корриды матиналь на ферии в Ниме по кличке Неблагодарный, вылетел на арену таким заряженным, что пронесся по песку и перемахнул через ограждение ровно под президентской трибуной. Как же бросились врассыпную все, кто обычно околачивается за барьером — оруженосцы, менеджеры, сам Симон Касас — главный распорядитель всего действия. Олимпийские игры по прыжкам через барьер. Бык пробежал по кастельону несколько десятков метров, пока кто-то расторопный не открыл ему ворота на арену.
Спокойным и сконцентрированным в эти минуты оставался только Томас, и казалось, что это спокойствие ничем невозможно нарушить. Вообще маэстро производит очень особенное впечатление. Тщедушный, тонкокостный, с малоподвижным, некрасивым лицом, которое перерезает тонкий рот, отстраненный взгляд. Меньше всего он похож на традиционных матадоров-гладиаторов — крутозадых, бровастых, набриолиненных.
С Неблагодарным он проделал сумасшедшую серию пасов. Характер быка напоминал холодный огонь — ровная ярость, неотрывное следование за раздражителем — мулетой. Это то, что называется manejable — управляемость, и высоко ценится. И когда прозвучала труба, отмеряя начало третьей терции, и приближения момента истины, и матадор изготовил стальную шпагу-эсток для нападения, публика в несколько тысяч глоток закричала: Noooo... Тема индульто зазвучала над пласой. Такой выдающийся день должен был завершиться на патетической ноте. В корриде это — "прощение". Это значит, что бык и матадор были так прекрасны, что быку даровали жизнь, а матадору — триумф.
К слову сказать, главный цвет корриды — не красный цвет мулеты. Главный цвет — оранжевый, цвет платка, которым президент корриды подает сигнал сохранить жизнь быку.
Индульто — это нечастое событие. Я видела несколько десятков коррид, и только одно "прощение". В Ниме нас постигла редкая удача - быка помиловали во время выступления великого маэстро. И поскольку коррида — это очень регламентированное действо, есть свой закон и у индульто. Сам матадор не может, не имеет права отпустить быка. Недостаточно и требований публики. Индульто - это сложная наука, которая оценивает поведение быка — прячется ли он или атакует, насколько у него «мощный двигатель», быстро ли он сгорает, как он нападает на лошадь, как держит голову, как преследует бандерильеро. Оценить всё это и принять решение должен президент корриды.
Хосе Томас обернулся на президента. Тот как хороший актер держал паузу, подогревая энтузиазм толпы, и утверждая собственную роль в действе. А потом поспешно, будто устыдившись своей нерешительности, выкинул оранжевый платок.
Хосе Томас повернулся лицом к быку и послал ему воздушный поцелуй. Отбросил эсток на песок. Теперь он должен рукой коснуться того места на загривке быка, куда обычно входит убийственная шпага.
И наконец, серией пассов подвести быка к воротом ториля, откуда он полчаса назад вышел на песок.
Там быку залечат раны от бандерилий и пики, заводчик-ганадеро отвезет его обратно в поместье, выпустит на волю, обеспечит холей, негой и коровами до окончания жизни быка-производителя.
А на арене в Ниме укрепят табличку: Хосе Томас, 16 сентября 2012 года, индульто и пуэрта гранде. Это тоже история римского амфитеатра.
А мы обнялись со швейцарцем и итальянцем, пообещали друг другу встретиться еще на каком-нибудь празднике, и слегка оглушенные увиденным, покинули Арену. Начиналась вечерняя часть ферии, и мы тоже нырнули в толпу — петь, плясать и веселиться.
граффити, посвященное JT, автор Sylvain Fraysse
NB!
Что могу сказать в завершение, какую нанести практическую пользу?
С одной стороны, регион этот находится от нас в приятной доступности — AirFrance летает прямо в Марсель за 7,7 тысяч. Мы провели здесь отличные 10 дней, и нам ни секунды не было скучно.
Но конечно, время осенних ферий — не самое лучшее для традиционных путешествий по Провансу — много народу, мало кто работает (гы), гостиниц не найти, Арены закрыты для любителей римских развалин, поскольку используются по своему прямому предназначению.
Но мне, например, очень понравилось: я хотела посмотреть корриду, а бонусом к ней нам открылся целый мир провансальских праздников.
О, кстати, щас еще немного поработаю, и расскажу про ферии андалусские, - зря что ли мы летали в Херес и Севилью...
